Прокурор
Шрифт:
– Ты не спросил, почему же она так с тобой поступила двадцать пять лет назад?
– Нет, не спросил. А зачем? И так ясно - поманила столица, кандидат наук...
– Тоже верно, - согласился Владимир Харитонович.
– Послушай, а Галине Еремеевне ты никогда не рассказывал об этой Марине?
– Зачем?
– повторил Захар Петрович.
– Это было до нее.
– Хорошо, - сказал Авдеев.
– Кое-что теперь мне ясно. Но кое-что... Выходит, пословица права, что первая любовь не ржавеет? Так?
– Ржавеет, не ржавеет, - хмуро ответил Измайлов.
– При чем здесь это?
–
– Авдеев положил руку на грудь.
– Что, этот вопрос тоже в порядке служебной проверки?
– усмехнулся Измайлов.
– Брось, - поморщился Авдеев.
– Мне самому хочется разобраться...
Он встал, прошелся по узкому проходу меж книжных шкафов. И Захар Петрович почувствовал: сейчас спросит самое неприятное.
И действительно.
– Раз уж мы начистоту, - начал Владимир Харитонович.
– У тебя с этой женщиной... Ну, сам понимаешь... Ничего не было?
– Когда?
– с вызовом уточнил Измайлов.
– Позавчера, когда...
– Конечно, нет...
Авдеев хотел еще что-то сказать или уточнить, но в дверь постучали. Бросив "Войдите", он сел за свой стол.
Это был Петелин, зашел отметить командировочное удостоверение участники конференции вернулись с экскурсии.
Измайлов думал, что разговор будет продолжен. Но не дали. Люди шли и шли.
А потом Авдеева вызвал Зарубин.
– Ты когда хочешь домой?
– спросил Авдеев у Измайлова, торопясь к начальству.
– Когда велите...
– Подожди до понедельника, - посоветовал Авдеев.
* * *
Говоря Ракитовой, что он занят, директор завода не кривил душой. Самсонов спешил в гостиницу, где его ждали москвичи - начальник главка Лев Григорьевич Бархатов и главный инженер главка Альгис Янович Раупс. Они уже три дня были в командировке в Зорянске и завтра намеревались уехать.
Прознав, что начальство Самсонова останется в городе на воскресенье, председатель горисполкома Чибисов решил показать им место, которое отвели под строительство спортивного комплекса, а после, если гости пожелают, отдохнуть на лоне природы. Бархатов руководил главком давно. Был знающий и строгий - многим директорам крепко доставалось от него на совещаниях. А вот Раупс пришел в их министерство с полгода назад, проработав до этого несколько лет за границей. Что он за человек, раскусить пока было трудно.
Глеб Артемьевич направлялся в гостиницу в хорошем настроении: он покидал завод, когда добивали, как говорится, последние метры перед финишем - план "вытанцовывался". О чем он и сообщил своему начальству. Его поздравили. Бархатов сдержанно, Раупс - более эмоционально, хотя и был прибалтом, которые отличаются, как это принято считать, уравновешенностью и скупостью в проявлении чувств.
Сидя в "люксе" начальника главка и беседуя с москвичами, Глеб Артемьевич все время раздумывал, как передать им предложение председателя горисполкома. Самсонов высказал Чибисову свои сомнения: вряд ли Бархатов согласится "отдохнуть на лоне природы" - если судить по встречам в Москве, тот отличался замкнутостью и суровостью.
Чибисов же сказал: "Попытаемся..."
И вот теперь, выслушивая от Бархатова замечания о работе завода - а они были достаточно
– И еще я вам скажу, - продолжал нелицеприятную беседу начальник главка, - ассортимент по выпуску товаров народного потребления вами не обновляется уже много лет. Вы, наверное, забыли, что говорил по этому поводу на последней коллегии министерства Бармин...
Бармин был заместителем министра.
– Ох уж этот ширпотреб, - вздохнул Самсонов.
– Ведь все понимают, кажется, что эти самые кофемолки, которые мы выпускаем, качественнее и в большем количестве делали бы на специализированном предприятии. А для нас - обуза... Кругом твердят: специализация, профилирование, а...
– Ширпотреб - обуза?
– недовольно перебил его Бархатов. Неправильный взгляд. В корне. Негосударственный подход... Конечно, не от хорошей жизни вынуждены мы вас загружать...
– Вот именно, загружать, - не сдавался Самсонов.
– А у меня не хватает людей даже для производства основной продукции. В каждом цеху недокомплект.
– Знаю, - кивнул Лев Григорьевич.
– Так помогите! Дайте людей - и я горы сворочу!
– А где я их возьму?
– усмехнулся Бархатов.
– Выйду на улицу Горького в Москве: "Дорогие граждане, слесари и токари, милости просим в Зорянск, к Самсонову?.."
– Что же мне делать?
– спросил Глеб Артемьевич.
– Инженеров к станкам ставить?
– Зачем к станкам?
– снова усмехнулся Бархатов.
– Это все равно, что золотой вазой гвозди заколачивать... Инженерные головы, если их с толком использовать, - это и есть ваш резервный фонд. Направить надобно инженеров, нацелить. Я недавно на Урале был. Там тоже кадры на деревьях не растут. А люди думают, ищут... И находят.
– Находят? Где, если не секрет?
– осклабился Глеб Артемьевич.
– Снижают трудоемкость изделий. Повышают производительность труда, совершенствуют технологию...
Такой разговор продолжался больше часа. И когда все вопросы были начальством исчерпаны, Глеб Артемьевич сказал им, что председатель горисполкома хочет показать то место, где скоро появятся зорянские Лужники, как в шутку именовал комплекс Чибисов.
– Почему бы не съездить?
– вдруг откликнулся Раупс, который во время предыдущей беседы не сказал и двух слов.
– А то все впечатления от Зорянска: гостиница - завод, завод - гостиница... Города не видели.
– А что, развеемся, - согласился Лев Григорьевич.
– Мне самому гостиница осточертела.
Самсонов набрал номер Чибисова - тот находился в исполкоме и ждал звонка. Председатель тут же приехал в гостиницу.
Сели в его "Волгу". Машина Самсонова следовала сзади.
Стадион решено было строить на окраине города, за Голубым озером. Место красивое - березовая роща, излучина реки Зори. Когда вышли из машины, Алексей Фомич вкратце рассказал, какой задуман проект. Бархатов слушал его рассеянно, казалось, его это мало интересует. Зато Альгис Янович восхищался всем: и озером, где можно проводить лодочные соревнования, и рощицей - для лыжни, и тем, что рядом нет промышленных объектов, а поэтому воздух чистый.