Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский и Роман Руденко
Шрифт:
В этом журнале (№ 33) Вышинский напечатал «Ответ на ответ», в котором писал, что его доклад, посвященный речи Сталина 4 мая, вызвал со стороны Крыленко «сердитый ответ». Конечно, Вышинский не преминул подчеркнуть, что вначале хочет ответить на вопрос, «имеющий громадное принципиальное значение», хотя непосредственно не относящийся к их спору. «Это вопрос о том, что затронутые в моем докладе принципиальные вопросы нашей уголовной политики, как это утверждает т. Крыленко, не следует связывать с исторической речью т. Сталина 4 мая». И далее в том же духе. Здесь Вышинский явно передергивает факты, так как Крыленко писал, что не следует связывать с речью И.
В том же номере журнала напечатана статья Крыленко «Точки над «и», в которой он убедительно разъяснил, что Вышинский все поставил с ног на голову и что его аргументация носит искусственный характер, а возводимые им обвинения нелепы.
Пока в этом споре последнее слово осталось за Н. В. Крыленко. Но ненадолго. Вскоре доклад Вышинского вышел массовым тиражом, а спустя некоторое время прокурор СССР уже будет в официальном циркуляре предупреждать своих подчиненных, что в брошюре Крыленко «Сталинская Конституция в вопросах и ответах» имеется неправильное толкование статьи 128. Копию этой директивы Вышинский предусмотрительно направил в секретариат И. В. Сталина. Пройдет еще немного времени, и в речах Вышинского зазвучит презрительная кличка «крыленки».
В январе 1938 года, когда первая сессия Верховного Совета Союза, избранного в соответствии с Конституцией СССР 1936 года, сформировала новое Правительство СССР, должности в нем для Крыленко уже не нашлось. Ему было уготовано иное место.
Справка на арест Крыленко была составлена в НКВД еще 15 декабря 1937 года. Однако ход ей был дан только спустя полтора месяца. В ней отмечалось, что Крыленко «является активным участником антисоветской организации правых и организованно был связан с Бухариным, Томским и Углановым. С целью расширения антисоветской деятельности правых насаждал контрреволюционные кадры правых в наркомате. Лично выступал в защиту участников организации и проталкивал буржуазные теории в своей практической работе».
В справке Крыленко назывался одним из руководителей троцкистской группы, занимающейся вредительской деятельностью и считавшей необходимым захват власти правыми, которые якобы являются истинными борцами за интересы трудящихся.
31 января 1938 года нарком внутренних дел Ежов начертал на этой справке лаконичную резолюцию: «Арестовать». В тот же день его заместитель Фриновский подписал ордер № 337 на арест Н. В. Крыленко и на обыск у него. В ночь на 1 февраля 1938 года Николай Васильевич был арестован в своей квартире в доме № 25 по Новинскому бульвару.
Следствием по делу Н. В. Крыленко занимался сотрудник госбезопасности Л. В. Коган. Он и произвел первый допрос бывшего наркома. Однако «признательные» показания Николая Васильевича появились в его деле только 3 февраля 1938 года. Причем они даже не были оформлены официальным протоколом. Это было заявление Крыленко, адресованное наркому внутренних дел Н. И. Ежову и написанное на разрозненных листках бумаги. В нем он писал: «Я признаю себя виновным в том, что с 1930 года являюсь участником антисоветской организации правых. С этого же года начинается моя борьба с партией и ее руководством. Антипартийные шатания я проявил еще в 1923 году по вопросу внутрипартийной демократии. Если в этот период я из своих взглядов никаких организационных выводов не сделал, то внутреннее недовольство положением в партии не изжилось. Организационной связи с троцкистами я тогда не имел, организационной борьбы с партией не вел, но оставался человеком оппозиционно
Крыленко признавал, что центром правых через Бухарина перед ним была поставлена задача организовать подрывную работу в органах юстиции, чтобы «вредительской практикой судебных и прокурорских органов расшатывать диктатуру пролетариата». По его словам, вредительскую работу в области юстиции он проводил по трем направлениям: «а) на теоретическом правовом фронте, б) по развалу работы органов суда и прокуратуры, в) по разложению кадров в периферийных судебных органах».
Первый протокол допроса Н. В. Крыленко был оформлен лишь спустя два месяца — 3 апреля 1938 года. Он был отпечатан на машинке на 26 листах. И хотя после этого Николая Васильевича неоднократно вызывали к следователю, второй протокол допроса (машинописный текст которого составил 30 листов) датирован 28 июля 1938 года.
Примерно за 10 дней до окончания следствия его делом стал заниматься сотрудник госбезопасности Я. А. Аронсон. Он заканчивал дело сверхсрочно, видимо таково было указание начальства. Перед началом допроса Аронсон предъявил Крыленко обвинение в том, что он «является активным участником к[онтр] р[еволюционной] организации правых и проводил на протяжении ряда лет вредительскую деятельность», то есть по статьям 58-7, 58-8 и 58-11 УК РСФСР. В тот же день, 28 июля 1938 года, следователь провел очную ставку Н. В. Крыленко с одним из обвиняемых по другому делу (этого протокола в деле Крыленко нет) и составил обвинительное заключение, которое утвердил заместитель прокурора Рогинский. (Не исключено, что обвинительное заключение было составлено даже на день раньше, так как Рогинский поставил на нем дату: «27 июля 1938 года».)
Судебное заседание Военной коллегии Верховного суда открылось 29 июля 1938 в 13 часов 20 минут. На вопрос председательствующего Крыленко ответил, что виновным себя признает и показания, данные им на предварительном следствии, подтверждает. Он пояснил, что в 1936 году у него был разговор с Бухариным, во время которого затрагивались вопросы террористического порядка. Бухарин его информировал о террористической деятельности правых и спрашивал его и Пашуканиса, что они делают в этом направлении. Он Бухарину ответил, что пока конкретно им ничего не сделано, но если понадобится, то будет «работать» в этом направлении.
Больше Н. В. Крыленко никаких вопросов не задавали, а сразу же предоставили последнее слова. Он сказал, что имеет 25 лет революционной работы и только 8 лет антисоветской деятельности и на этом сопоставлении суд своим решением даст соответствующий ответ.
И суд действительно не замедлил с ответом. Прошло несколько минут, и Ульрих объявил приговор: высшая мера наказания — расстрел, с конфискацией имущества. Заседание суда продолжалось всего 20 минут. В тот же день приговор был приведен в исполнение.
...14 октября 1954 года в ЦК КПСС обратилась с заявлением З. А. Железняк, в котором просила реабилитировать ее мужа Н. В. Крыленко. По поручению Генерального прокурора Руденко дело по обвинению Н. В. Крыленко проверила Главная военная прокуратура. Военный прокурор подполковник юстиции Васильев, тщательно изучив все материалы и допросив ряд свидетелей, составил 25 апреля 1955 года мотивированное заключение, которое 9 августа было утверждено Р. А. Руденко.
Военная коллегия Верховного суда СССР 10 октября 1955 года отменила приговор в отношении Н. В. Крыленко и дело прекратила за отсутствием в его действиях состава преступления.