Прометей № 5. Смерть Ленина
Шрифт:
Исторической справедливости ради отметим также, что последовательную критику идеологии, теории и практики терроризма в то время вел не только В.И. Ульянов. Не менее, если не еще более ощутимый удар по теории и идеологии терроризма нанесла публикация осенью 1895 года в «Московских ведомостях» цикла статей Льва Александровича Тихомирова под названием «Почему я перестал быть революционером» (этот цикл статей являлся переработанным изданием его одноименной брошюры, ранее вышедшей в Париже). В них бывший народоволец напрямую говорил своим согражданам о пагубности терроризма, предчувствуя его вероятное возрождение в России. Публицистическое выступление Тихомирова являлось попыткой ответа на дискуссию, которая в то время велась в некоторых радикально настроенных кругах и через семь лет привела к возобновлению «террористической борьбы» партией социалистов-революционеров. Блестящая социально-политическая
И далее он прозорливо продолжал: «Надежды на политическое убийство обличают полное непонимание законов общественности. Кинжал и динамит способны только запутывать всякое положение. Распутать его способны лишь идеи – здоровые, положительные, умеющие указать России дорогу не для пролития крови, а для развития силы. Нужно иметь идею созидательную, идею социального творчества. Только тогда стоит толковать о политических вольностях» [12].
Позднее Тихомиров вновь повторял казавшуюся ему очень важной мысль: «Идея террора сама по себе слаба: терроризм как система политической борьбы или бессилен, или излишен; он бессилен, если у революционеров нет средств низвергнуть правительство; он излишен, если эти средства есть» [13]. Похожую аргументацию далее мы встретим и в статьях Ульянова – Ленина.
Однако неправильно полагать, что сторонниками террора были исключительно эсеры: некоторые зарубежные группы российских политических эмигрантов, связанные как с «экономизмом» (журнал «Рабочее дело»), так и ставшие впоследствии меньшевиками (В.И. Засулич, Ю.О. Мартов и другие) также выступали за террористические методы «борьбы» против самодержавия. В этой связи газета «Искра» в номере от 1 мая 1901 года писала: «Нам говорят уже, что „исторический момент“ выдвинул перед партией „совершенно новый“ вопрос – о терроре… Вопрос о терроре совершенно не новый вопрос, и нам достаточно вкратце напомнить установившиеся взгляды русской социал-демократии».
Приводимая ниже цитата из центрального печатного органа РСДРП, на наш взгляд, однозначно свидетельствует об отрицательном отношении будущих большевиков к терроризму: «Суть дела именно в том, что террор выдвигается как самостоятельное и независимое от всякой армии средство единоличного нападения. Да при отсутствии центральной и слабости местных революционных организаций террор и не может быть ничем иным.
Вот поэтому-то мы решительно объявляем такое средство борьбы при данных обстоятельствах несвоевременным, нецелесообразным, отвлекающим наиболее активных борцов от их настоящей, наиболее важной в интересах всего движения задачи, дезорганизующей не правительственные, а революционные силы… Наш долг со всей энергией предостеречь от увлечения террором, от признания его главным и основным средством борьбы, к чему так сильно склоняются в настоящее время очень и очень многие» [Ленин В.И. ПСС, Т. 2, сс. 7–8].
Далее по этому поводу в декабре 1901 г. В.И. Ленин писал в «Искре», что «не взяв в свои руки руководство общедемократическим движением, социал-демократия не может свергнуть самодержавия» [Ленин В.И. ПСС, Т. 5, сс. 365].
В предисловии к программной работе «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения», написанной в январе 1902 года, Ленин вновь подверг критике журнал «Рабочее дело», который «в одно и тоже время преподносит нам заявление: «мы думаем, что задачей социал-демократии не может и не должно быть противодействие подъему террористических настроений» («Р.[абочее] Д.[ело], № 10, С. 23), и резолюцию съезда (зарубежных российских социал-демократических организаций. – О. Х.):
«Систематический наступательный террор съезд признает несвоевременным». «Как это замечательно ясно и связно! – иронизировал Ленин, – Не противодействуем, но объявляем несвоевременным, притом объявляем так, что несистематический, а оборонительный террор «революцией» не отменяется!» [Ленин В.И. ПСС, Т. 6, с. 73].
Понятно, что в работе, призванной стать своего рода «альфой и омегой» партии, требовалось дать ясный и недвусмысленный ответ на отношение этой партии к терроризму. Причем ответ этот не мог быть лишь для «внутреннего употребления», а должен был стать составной частью партийной идеологии.
И, разбирая одну из публикаций того времени, Владимир Ильич дает обстоятельный ответ всей «философии терроризма», которой, по его мнению, страдали тогдашние, да и многие нынешние, «революционисты». Отметим попутно, что эта «критика из прошлого» объективно оказывается направленной и против эсеровской и бакунинской апологии терроризма, которая, по нашему мнению, служила также и идейно-теоретической основой для «левого терроризма» 1950–1980-х годов прошлого века на Западе.
В.И. Ленин писал: «Очень интересно отметить ту особенную аргументацию в защиту террора, которую выдвинула «Свобода» (журнал одной из революционно-социалистических групп российских эмигрантов, издававшийся в Швейцарии – О.Х.). Устрашающую роль террора она «совершенно отрицает»…, но зато выдвигает его «эксцитативное (возбуждающее) значение». Это характерно, во-первых, как одна из стадий разложения и упадка того традиционного (до социал-демократического) круга идей, который заставляет держаться за террор. Признать, что правительство теперь «устрашить», – а следовательно, – и дезорганизовать, – террором нельзя, значит, в сущности, совершенно осудить террор как систему борьбы, как программой освещаемую сферу деятельности. Во-вторых, это образец непонимания наших насущных задач в деле «воспитания революционной активности масс». «Свобода» пропагандирует террор как средство «возбуждать» рабочее движение, дать ему «сильный толчок». Трудно себе представить аргументацию, которая бы более наглядно опровергала сама себя! Неужели, спрашивается, в русской жизни мало еще таких безобразий, что нужно выдумывать особые «возбуждающие» средства?» [Ленин В.И. ПСС, Т. 6, сс. 76–77].
По ироничному ленинскому определению, «революционисты» пасуют перед господствующим кустарничеством, не верят в возможность избавления от него, не понимают нашей первой и самой настоятельной задачи: создать организации революционеров…» [Ленин В.И. ПСС, Т. 6, С. 105].
И вновь возвращаясь к казавшейся ему крайне актуальной критике идеологии террора, Ленин пишет: «Группа «Свобода», внося в программу в программу террор, тем самым зовет к организации террористов, а такая организация действительно отвлекла бы наше войска от сближения его с толпой, которая еще, к сожалению, не спрашивает или мало спрашивает нас о том, когда и как открывать военные действия» [Ленин В.И. ПСС, Т. 6, С. 175].
В связи с опубликованием Донским комитетом РСДРП прокламации «К русским гражданам» по поводу убийства эсерами министра внутренних дел Д. Сипягина Владимир Ильич рекомендовал не впадать «в ту ошибку, которую делают социалисты-революционеры. На первый план социал-демократы выдвигают рабочее (и крестьянское) движение. Требования к правительству они ставят от имени рабочего класса и всего народа (здесь и далее курсив мой, – О.Х.), а не связывают их с угрозой дальнейших покушений и убийств» [Ленин В.И. ПСС, Т. 6, с. 371].
В мае 1902 года в опубликованной в «Искре» статье «Смерть Сипягина и наши агитационные задачи» Г.В. Плеханов, предупреждая об опасности «заражения идеей террора», писал: «Русское «общество» опять переживает теперь то оппозиционное настроение, в котором оно находилось лет двадцать тому назад и благодаря которому оно сочувствовало «террористической борьбе» партии Народной воли… Некоторые социал-демократы начинают поговаривать о том, что демонстрации обходятся слишком дорого и что террористические действия скорее поведут к цели. Опыт семидесятых годов показал, что от таких разговоров недалеко и до мысли о „систематическом терроре“. Но тут и заключается серьезная опасность для нашего освободительного движения. Если бы это движение стало террористическим, то оно тем самым подорвало бы свою собственную силу. Его сила состоит в том, что идея политической свободы, увлекавшая некогда одну интеллигенцию, проникла в некоторые слои рабочего класса. Сознательная часть пролетариата является теперь самым надежным борцом за политическую свободу… Терроризм при наших нынешних условиях привел бы к тому, что из нее (революционной армии рабочего класса – О.Х.) выделились бы и слились бы с терроризмом отдельные личности и группы личностей, вся же остальная масса ее стала бы гораздо менее активной». [14].