Прометей: Прогрессор
Шрифт:
– Римская империя просуществовала в десятки раз дольше и была не в пример сильнее, но и она пала перед варварами, – возразил ядерщик, почесывая седую голову.
– И наконец, пятая и самая главная стратегическая ошибка, у вас нет прогресса! – При этих словах я запротестовал, ссылаясь на производство стали и чугуна, постройку кораблей, изготовление папируса, развитие сельского хозяйства и животноводства. Александров слушал меня с легкой улыбкой и, убедившись, что я закончил, спросил:
– Что лично вы внедрили, Максим? Сталь, чугун, корабли – это все дело рук ваших американцев, моих заклятых врагов. А какое ваше достижение в прогрессе?
– Обучение грамоте, сбор лекарственных трав, ячмень, пшеница, чечевица, разведение крупного и мелкого рогатого скота,
– Не мало, а ничтожно мало, – Александров был неумолим. – Вы учите грамоте всех, но дальше элементарного счета и чтения, знания не даются. Вы сажаете сельскохозяйственные культуры, но при этом не производите селекцию. Обучение лекарскому делу у вас поставлено на очень слабом уровне. Товарно-денежные отношения децентрализованы, нет гильдии, чтобы регулировать цены и спрос. У вас есть два разобранных самолета и космическая капсула, которые простаивают и покрываются ржавчиной. Единственное, в чем вы действительно преуспели, так это в военном деле: оружие великолепно для каменного и даже для железного века. Доспехи воинов тоже на высоте! Ваш корабль – произведение искусства, но он штучный товар. Умрет ваш американец, и кораблестроение заглохнет. Умрет ваш второй американец, технология получения нормальной стали тоже будет утеряна. Умрете вы, разбегутся все. Нет СИС-ТЕ-МЫ! – по слогам и громко произнес Александров, вскочив на ноги. – Все свои усилия вы направляете на экспансивную политику. Вы уничтожили крупный отряд кроманьонцев, следующий в Европу мимо вас. Возможно, вы внесли серьезные изменения в развитие человечества на планете, и кроманьонцы не станут доминирующим видом, если вы так и продолжите торчать в своем Плаже как кость в горле.
С каждым словом Александрова, я чувствовал, как под градом тяжких обвинений на плечи наваливается тяжесть. Легкое прикосновение к плечу заставило поднять голову:
– Теперь вы готовы, Максим Сергеевич, выслушать ваши личностные субъективные ошибки или на сегодня достаточно?
– Давайте лучше покончим с этим сегодня, на завтра меня не хватит, – попробовал отшутиться, но собеседник принял мои слова всерьез.
– Что же, перейдем к личным просчетам. Вам следовало связаться с ЦУПом и доложить об аномалии, несмотря на запрет своего командира. Вы это сделали? Нет. Не сделали, потому что не привыкли брать на себя ответственность.
Второе: ваша попытка спасти своего напарника выглядит безрассудной и противоречит всем правилам. Вы должны были не допустить выхода в открытый космос Михаила в скафандре для приземления. Для маневров в космосе есть специальный ранцевый скафандр со встроенным двигателем и большим запасом кислорода.
– Мы теряли воду, у нас не было времени.
– Воды вы много не потеряли бы: заполнив отсек радиаторной, вода бы кристаллизовалась, и утечка прекратилась бы автоматически. Третья ваша ошибка – самая страшная, ее даже можно отнести к стратегическим субъективным. Имея в запасе время, вы абсолютно неграмотно определили приоритеты при выборе предметов первой необходимости. Вы не взяли ЭВМ с базой данных по всем вопросам, что могли пригодиться. С ваших слов, в этих новых ЭВМ мобильного типа может поместиться вся информация доступная человечеству? – на этот вопрос я вынужден был подтвердить, что память ноутбука исчисляется тысячами томов Большой Советской Энциклопедии.
Александров удовлетворенно хмыкнул:
– За одно это, Максим Сергеевич, в советское время вы получили бы лет двадцать тюрьмы.
– Советского Союза давно нет, сгинул, канул в небытие, – не упустил я шанса пустить шпильку в адрес ученого.
– Оно и видно по подготовке космонавтов, – не остался в долгу Александров. Я посмотрел на своих воинов, спящих на песке: давно я не чувствовал себя таким беспомощным. Такое бывало, когда представал перед отцом, кадровым военным.
– Вы напоминаете мне отца, Владимир Валентинович, – неожиданно для себя сознался ученому, – он тоже бывал так же безжалостен, указывая на ошибки.
– Жаль, что вы
– Просто Макс, – попросил я ученого. Его бесконечные переходы с ты на вы начинали раздражать.
– Хорошо, Макс. Ваша первая встреча с дикарями и боестолкновение, ваша разведка в сторону бухты, где вы потеряли собаку и чудом избежали смерти, ваша вылазка с Маа на охоту и пленение – все это звенья одной цепи, называемой безрассудство. Сюда же можно добавить абордаж амонахеского корабля, когда ты как заправский пират бросаешься вперед с шашкой наголо.
– Это катана, – поправил я ученого.
– Не суть важно. И таких примеров много, я уже не говорю про оставленную среди неандертальцев кроманьонку, имя которой я забыл.
– Ика, – подсказал Александрову, молясь, чтобы он закончил перечислять мой позор.
– Да, Ика, девушка была обречена на смерть с момента, как ты за нее заступился. Ты должен был это понимать, но ты, как всегда, поступил не задумываясь, потеряв представителя продвинутого племени. А безрассудная атака у самых границ Плажа? Не будь там твоей шоколадки, – кивок в сторону Бера, – твои кости уже давно белели бы под солнцем, омытые морской водой. Это в принципе всё, я делал выводы, основываясь на твоих словах. Есть, конечно, еще ошибки, но они не влекли за собой катастрофических последствий. При более глубоком анализе смогу понять, почему именно так, а не иначе ты поступаешь, часто вопреки логике.
– Это только поверхностный анализ? – мне стало страшно от пытливого ума этого человека. Я чувствовал себя насекомым, пришпиленным к предметному стеклу и изучаемым группой экспертов.
– Да, поверхностный. Но там, где кнут, всегда есть и пряник, – Александров улыбнулся, – положительных моментов тоже немало. Ты умеешь увлекать людей идеей, правильно расставляешь верных людей на определенные посты. Умеешь вводить людей в зависимость, и это играет тебе на руку. Кроме того, в тебе есть главное: умение сопереживать и сочувствовать. Там, где тебе не хватает знаний, ты действуешь интуитивно, порой это приносит плоды. Например: ты не смог сконструировать кузнечные меха, но догадался сделать вентилятор и желоб из глины для направленной подачи воздуха.
– Это получилось случайно, я просто подумал, что в такой жаре не помешал бы кондиционер или вентилятор, – отмахнулся я от похвалы. Но Александров продолжал:
– Твои стратегические замыслы хороши, но тебе не хватает терпения. Прекрати экспансию и займись усилением вертикали власти. Создай гильдии и ремесленные школы, пусть знающие занимаются обучением новых людей. Образование не должно быть доступным, это должно быть привилегией, иначе смысл образовательных учреждений теряется. И образование, как и медицина, должны быть основательными. В писари и лекари должны идти мотивированные люди, этим они будут зарабатывать на хлеб. Если в двух словах – систематизируй. Пусть появятся люди, занимающиеся конкретным направлением. Вот твой Зик, например, он глава поселения, лекарь, писарь и он же геолог. Это неправильно! Отдай ему одно направление, и пусть курирует его по всем твоим поселениям, делает ревизии и докладывает тебе. Однако твои люди приходят в себя, заболтались мы с тобой. Нам осталось решить последнее, Макс, то, что тебя гложет весь день.
– И что же это, Владимир Валентинович?
– Твое предложение влиться в Русов с племенем Нака.
– Что вы ответите? – я напряженно ждал ответа.
– Отвечу не я, ответит племя, мы такие вопросы решаем путем голосования, – старик улыбнулся, – не ожидал демократии в каменном веке, император Макс?
Глава 7. Сед
Первым ото сна освободился Тиландер: он сел и уперевшись руками в песок сделал попытку подняться. Его слегка повело в сторону, но американец встал и шатаясь пошел в сторону Александрова, пытаясь нащупать нож в ножнах.