Прометей с востока
Шрифт:
— Никогда больше так не расстанемся! — целуя её мокрое от слёз лицо, пообещал он. — Разве что ты будешь в тягости или с малышом, а мне нужно будет ненадолго уехать.
Повидавшись с женой, Глеб вскочил на коня и помчался в слободу, где его встретил Макар.
— Обошлись и без тебя, — сказал он юноше. — Всё хозяйство стеклодува пока снесли в подвал, а его отправили в деревню. Мы уже строим несколько дней, в первую очередь одну из двух кузниц. Князь обещал завтра вернуть сюда всех работников, так что мы быстро закончим и стеклодувную мастерскую. Привезённые вами медь и олово тоже припрятали. Одним словом, езжай к жене. Она без тебя совсем извелась. Я завтра подъеду,
Глеб вернулся домой, но прежде чем его увела жена, состоялся разговор с Корном. Маг узнал о его приезде и ждал вместе с Венди.
— Сейчас я уйду и не буду вам мешать, — сказал он юноше. — Скажи только в двух словах, как съездил. Стеклодув меня не интересует.
— Если в двух, то ваш казначей сказал, что ты рехнулся от горя, — ответил Глеб. — Написал чушь, выполнить которую ему мешает здравый смысл и честь дворянина. Меня он обещал не убивать, а запереть в подвал лет на десять. Пришлось применить силу. Извини, но я не мог оставить ему жизнь, мы бы тогда из столицы не ушли.
— Тебе не за что извиняться, — сказал Корн. — Наверное, я действительно поглупел и начал делать ошибки. Это мне нужно просить прощения за то, что подверг опасности твою жизнь.
Маг тяжело поднялся и, шаркая ногами, вышел из комнаты. Казалось, что он за время разговора постарел на несколько лет.
— Все дела побоку! — заявила Венди. — Сначала я с тобой запрусь в спальне и опять почувствую себя замужней женщиной! Когда ты израсходуешь всю силу, расскажешь мне о своей поездке. Все прочие, включая князя, подождут!
Глава 20
— Скоро приедем? — спросила Венди у Семёна, который был у них проводником. — Горы-то уже большие!
— Завтра к полдню, — ответил он. — В горах всё дальше, чем кажется, и прямых дорог здесь нет. Видишь, как вьётся тропа? Госпожа, осади лошадь и не сходи с тропы. Здесь легко сорваться, а меня тогда боярин точно убьёт.
Через месяц после возвращения от пшеков князь вызвал Глеба и сказал, что жалует его боярством. На их жизни оно пока никак не сказалось. Прошло ещё два месяца, и новоиспечённый боярин возглавил посланных в горы рабочих. Эльф отлаживал в слободе паровую машину и работающие от неё кузнечные молоты и кипятил нефть, поэтому никуда не поехал. На этот раз Венди упёрлась и потребовала выполнения данного ей обещания. Глеб не видел для неё опасности, поэтому не стал возражать. На время путешествия жена передала своих учеников Клэр. Пятьсот вёрст до гор одолели за восемь дней. Было уже начало лета, поэтому ехали в лёгкой одежде, взяв с собой только одеяла для ночлега. Хоть это была территория союзного Рутенского княжества, боярина с женой и двадцатью работниками сопровождали десять княжеских дружинников. Все ехали верхом, ведя в поводу вьючных лошадей. В горы они везли нужные припасы, а обратно должны были везти добытую соль.
— Венди! — окликнул жену Глеб. — Слушай Семёна, а то свалишься с тропы. Здесь очень крутой обрыв, а из-за травы ничего не видно.
Действительно очень узкая тропа была проложена по крутым склонам холмов, которые вскоре должны были перейти в невысокие, но уже настоящие горы. Всё время приходилось сначала карабкаться вверх, а потом спускаться, иной раз пешком, ведя лошадей под уздцы. У подножья холмов часто встречали ручьи, возле которых делали привалы. Сплошного леса не было, но деревьев, с которых обламывали сучья для костров, хватало.
— Спустимся и, если найдём воду, остановимся для обеда, — сказал проводнику Глеб.
— Лошади сильно устали, боярин, — отозвался Семён. — Может, если будет хорошее место, останемся для ночлега?
Глеб согласился, поэтому, когда у подножья холма увидели даже не ручей, а небольшую речку, возле неё стали лагерем и расседлали коней. Обязанности были давно распределены: пока одни занимались лошадьми, другие ставили шатры, а третьи занялись обедом. Дружинники в общей работе не участвовали. Они распрягли и стреножили своих лошадей и разожгли себе костры отдельно от рабочих. Кони паслись тут же у подножья холма, два отрока кашеварили, а остальные дружинники осмотрели место ночёвки и легли отдыхать. Шатры они в летних походах не ставили. Первый шатёр рабочие поставили Глебу, и он сразу же ушёл в него с женой отдыхать.
— Не жалеешь ещё, что настояла на своём? — спросил он прилёгшую на одеяло Венди. — Я же вижу, как ты устаёшь.
— Зато всё время с тобой, — улыбнулась она, — а дома я бы сейчас места себе не находила от беспокойства. Вот только скучаю по своим ученикам. Послушай, давай я буду учить тебя!
— Ну уж нет, — отказался он. — У маозов женщины мужчин не учат. Я от учёбы не отказываюсь, но дома и так, чтобы никто не знал. Единственное, что я бы хотел сейчас узнать, для чего эта соль в порохе. Можешь объяснить, или нужно будет пытать Джона?
— В школе нам ничего про порох не объясняли, но я у него спрашивала, — ответила Венди. — Ты знаешь, что такое взрыв? Это тоже горение, только очень быстрое. Воздух, которым мы дышим, состоит из нескольких разных частей, называемых газами. Для любого горения нужен только один из них — кислород. Ветка в костре горит только в тех местах, где к ней с воздухом подходит кислород, поэтому она сгорает медленно, сначала снаружи, а потом уже сердцевина. Но если бы можно было подвести кислород к каждой частичке дерева, ветка взорвалась бы, как порох! А соль, за которой нас послали, при нагревании выделяет кислород, давая его каждой крупинке пороховой смеси. Примерно так Джон мне объяснил.
— А если ветку растереть в пыль, развеять по ветру, а потом поджечь? — спросил Глеб. — Это облако взорвётся, как порох? Ведь возле каждой частички должен быть твой кислород.
— Не знаю, — растерялась девушка. — Об этом тебе лучше поговорить с Джоном.
Вскоре был готов обед, который им принесли в шатёр. Остальные поели у костров и тоже отправились отдыхать. Охраняли лагерь три дружинника, которых к ночи должны были сменить. Венди действительно сильно уставала, особенно когда углубились в холмы, поэтому по вечерам у них ничего не было, и любили друг друга только по утрам. Последний день был самый трудный. Горы, в которых находились нужные пещеры, были не очень высокие, но многие маозы вообще никогда никаких гор не видели и с восхищением и страхом рассматривали вздымающиеся вершины. Подъёмы и спуски были очень крутыми, поэтому их преодолевали пешком, да ещё вели за собой лошадей, и к концу пути очень сильно устали.
— Здесь станем лагерем, — сказал Семён, останавливая лошадь у ручья, быстро текущего у подножья высокой горы. — К пещерам придётся карабкаться вон туда! В них не будем останавливаться из-за мышиного дерьма. Мышей в ближних пещерах нет, они живут гораздо дальше.
— Плохо, — недовольно сказал Глеб. — Дерьмо придётся всё время носить из пещер к лагерю, поэтому потеряем на эти хождения много времени.
— Там нет ничего для работы, — пожал плечами проводник, — ни дров, ни воды, ни даже ровной площадки. Пусть рабочие устраивают лагерь, а мы с вами сходим осмотреть пещеры. По-моему, там были какие-то желтоватые налёты, так что, может, не придётся долго возиться с выпаркой.