Промокшие насквозь
Шрифт:
Обычно я терпеть их не могла.
Но Элисон? Мой третий самый лучший друг? Она делала их чертовски вкусными. И было так много различных вкусов! С лаймом был ничего так. С манго лучше. С арбузом не очень, но я всё равно его выпила, так как не хотела её обидеть. Я уже практически допила маргариту с кровавым апельсином, и он мог бы стать моим любимым, но мне предстояло попробовать ещё несколько, так что, кто знает?
Единственное, что мне нужно было решить прямо сейчас, какой коктейль выбрать: с лимоном или ананасом?
Разве ананас не должен
Постойте, это сработает только если парень выпьет его, правильно?
Я не могла вспомнить.
И это было чертовски здорово.
Элисон - мой третий самый лучший друг, а маргарита с кровавым апельсином - редкое дерьмо.
Лучшая. Ночь. В. Жизни.
Я резко повернула голову, когда услышала, как заскользил соседний стул по керамическому полу, потеряв равновесие.
Но Ник поймал меня.
Нииик. Он сегодня хорошо выглядел. Приталенная тёмная рубашка и шорты цвета хаки. Я даже могла видеть очертание его выпуклости под тканью.
Не дурно.
У Уэста тоже была ничего так выпуклость.
Я сморщила лоб. Нет. Тряхнула головой. Нет.
Не думать о нём сегодня.
Эй! Ник ведь здесь. Может он выпьет ананасовую маргариту и поможет мне вспомнить. А я тогда закажу розовый лимонад.
Я растянулась в улыбке и ткнула пальцем ему в грудь.
— Элисон! — завопила я. — Этот парень, — я указала на него пальцем, — Будет ананасовую маргариту. А я закажу лимонную.
Она подняла бровь и посмотрела на Ника, ожидая подтверждения.
Ник с выпуклостью.
Он наклонился ближе ко мне.
— Почему ананас?
Я закатила глаза.
— Потому что я не могу вспомнить. А так мы решим проблему.
— Что не можешь вспомнить?
— Будешь ли ты после него слаще на вкус.
Он уставился на меня и, прокашлявшись, спросил.
— То есть ты хо...
Я наклонилась к нему поближе и погладила по бедру.
— Прямо там.
Он что-то пробормотал и убрал мою руку.
— Может, Элисон, даст тебе стакан воды, если я соглашусь на ананасовую маргариту? — он вздрогнул и скривился на слове ананасовая.
— Я не хочу воды.
Элисон опустила передо мной бутылку с водой, уже с открытой крышкой. Она такой хороший друг.
Я в один глоток выпила половину.
Ник наблюдал за моим горлом с блеском в глазах.
Или, может, это мои глаза блестели? Можно ли увидеть, блестят у тебя глаза или нет?
Я поморщилась и заглянула в его глаза, пытаясь это выяснить.
Элисон поставила перед Ником другой напиток. Что-то тёмное в небольшом бокале с несколькими кубиками льда.
— Это не ананасовая маргарита.
— Нет, — он ухмыльнулся.
— Ты солгал мне. Почему каждый грёбаный парень на этой планете врёт мне? Это, что, у вас такая особенность? Или это со мной что-то не так? — я толкнула Ника в плечо, но он даже не шелохнулся.
Ник сделал глоток своего напитка. Держу пари, это было какое-то утончённое дерьмо. Скотч. Или виски. Он на мгновение закрыл глаза и опустил стакан. У него красивая шея. Раньше я
— И теперь я не смогу получить ответ на свой вопрос, — я хмуро посмотрела на него. И это он во всём виноват.
— Как бы ты поняла, стал ли я слаще?
Я сощурилась на него.
— Попробовала бы?
— Но как бы ты узнала, слаще ли я? Разве тебе для сравнения не нужно сначала знать первоначальный вкус?
Дерьмо. Ник со своей выпуклостью был чертовски умён.
— Я тебя ещё не пробовала, — снова пролетела. Теперь я не получу ответ на свой вопрос.
— Нет.
— Обычно он нормальный на вкус?
Ник поперхнулся.
— Я... эм, ещё никто не жаловался.
— Но ты пил ананасовый сок раньше?
Он снова протянул мне бутылку воды, и я сделала внушительный глоток.
— Сэди. Почему ты сидишь здесь внизу и напиваешься? — со вздохом спросил Ник.
Я не была пьяна. Может, была... близка к этому, но не в стельку пьяная.
— По многим причинам, — ответила я.
— Скажи мне самую главную.
Не уверена, почему это подействовало. Почему этой короткой фразы было достаточно, чтобы опустить барьеры и выплеснуть наружу все сомнения, терзающие меня глубоко внутри, но это произошло. Возможно, помогли четыре маргариты.
Слова хлынули из меня потоком. Я рассказала ему об Уэсте, который совсем не тонул. Об Уэсте, который не отпускал меня домой. Об Уэсте, который отвёз меня к себе домой после вечеринки, когда я была в стельку пьяная, но, проснувшись утром в его постели, я поняла, что у нас не было секса, - между ног ничего не болело. Я также рассказала, как он появился в кинотеатре под открытым небом и позволил другой девчонке сидеть в своей машине, прежде чем увидел меня. Рассказала ему, как Уэст заботился обо мне, когда я обгорела на солнце, и как он испёк мне блинчики в виде пениса на завтрак. О том, как он исступлённо трахал меня на лестничном пролёте во время барбекю, а потом позволил другой девчонке остаться ночевать в своём доме. Рассказала об Уэсте, запускающем воздушного змея со своим племянником, - что заставило меня влюбиться в него, - и в то же время хранящем в своей тумбочке фотографии другой девушки. А также о том, как потом он нёс на руках вышеупомянутую девушку со своей яхты прямиком в их идеальное грёбаное будущее. И в завершении рассказала, как Уэст наконец признался в любви, трахая меня на парковке, но было уже слишком поздно, потому что с меня было довольно, и, переступив через это, я ушла.
О таком Уэсте.
К тому времени, как закончила рассказ, я была уже не так пьяна, как до этого, а рядом валялись две пустые бутылки от воды. Элисон сделала последний заказ двадцать минут назад.
Я должна была чувствовать унижение.
Но, блядь, как же хорошо было выплеснуть всё это из себя.
— Какие именно фото?
— Что?
— Какие именно, — повторил Ник, — Фотографии были в его тумбочке?
— Ох, — я нахмурилась и стала теребить воротник своей рубашки. — Фотосессия в нижнем белье. Они были хороши. Сама снимала. Какая я умничка, не правда ли?