Пропаданка
Шрифт:
— Фериал?.. Что?! То есть, вы и про меня… Про меня будете песню писать? — поразилась Варя.
— Конечно будем, надо донести до масс, что произошло и за что поплатился их король. Так, глядишь, и другие задумаются, а надо ли ссориться с эльфами и похищать их принцесс. А может, и своих жён поостерегутся обижать. Такая социальная работа, которая очень медленно, но меняет общество, — ответил Морнэмир и без перехода начал:
— В Икене правил жестокий король,
Он вешал людей, причинять любил боль
Пытал и насиловал
И скорбной болезнью он был поражён,
Его называли Свирепым… — пропел Морнэмир густым басом и по-икенски на манер какой-то кабацкой плясовой с неуловимо-знакомым мотивом.
— В Икене совсем не осталось невест,
Король Фериал прогневитель небес
Сватов отправляет в Серебряный Лес:
Полно там красавиц и разных чудес,
Но план этот глупо-нелепый! — подхватил Тарион, пока Варя только рот открывала, слушая эти экспромты.
У Тариона оказался приятный мелодичный, но в то же время мощный баритон. Сразу подумалось, что в России он смог бы стать известным певцом.
— Сватам отказали, ну как же ещё,
Но очень коварным был этот расчёт:
Принцессу эльдар, что прекрасней зари,
Сваты Фериала похитить смогли
И спёрли коня и повозку! — как по писаному продолжил Морнэмир.
— Обманом доставили деву эльдар.
В чреслах королевских пылает пожар:
Уже предвкушает дурак Фериал…
Да только принцесса подала сигнал,
Поправив за ушком причёску.
— 'Вот это мой дядя, кузен, старший брат, —
Сейчас они с вами поговорят…
И, может, к чему-то приговорят
И вас, и сватов, и вообще всех подряд', —
Нежнейше сказала принцесса, — два куплета почти на одном дыхании спел Тарион.
— Обделался жидко король Фериал
И сват самый главный в кальсоны насрал:
В Икене никто не хотел умирать,
Ведь вся королевская конная рать
Просралась от этого стресса!
— «Свирепым» прозвали того короля,
Но голову с плеч подхватила земля.
Советники, слуги, солдаты, сваты
Молили о милости до ломоты
И клялись, что больше не будут! — тоже пропел два куплета подряд Морнэмир и Варя всё гадала, как это у них так здорово выходит, словно они всё давно знали и подготовили концерт для самодеятельности с конями.
— Вести себя плохо, народ обижать,
Невест принуждать, принцесс похищать,
Налогом душить и сирот выгонять:
Законы пора в королевстве менять!
Не только в Икене — повсюду! — закончил Тарион, и Варя засмеялась, похлопав этому внезапному выступлению, благо что чёрный аргамак ехал настолько ровно, что можно было и не держаться. Их приятные и богатые голоса удивляли: Тарион даже более тонко пел, когда про принцессу говорилось. Крутящая головой Лина смотрела на них как на божеств, выпучив свои большие глаза и хватая ртом воздух.
— Как?! Как вы это делаете вообще? — еле выдавила Варя, отсмеявшись. Благодаря
— Большой опыт, — скромно сказал Морнэмир, а потом снял и показал Варе брошку с мутноватыми фиолетовыми камнями, похожая была и у Тариона на одежде, — но нам помогает амулет стихоплёта. Раньше этими вещами занимался Борал, кстати, это его дочь живёт в Соха. Борал хорошо сочиняет песенки, стихи, в общем, занимается просветительской деятельностью, в том числе всякой литературой. Адаптирует некоторое наше и записывает местные легенды. Некогда ему на каждое событие песенки сочинять с агитками. Вот мы и решили сделать что-то вроде магического помощника, который бы помог облачить какую-то историю и мысль в песню. Наштамповали на всех. Потому что ситуации разные, иногда требующие высокой оперативности.
— Наверное, любой эльф из-за этого считается непревзойдённым бардом? — предположила Варя, рассматривая брошку, и, получив утвердительный кивок Тариона, развила тему. — Просто вспомнила, как некоторые мне говорили о разных качествах, присущих эльфам по мнению слухов и всяких домыслов.
— Не всегда это хорошо, конечно, — сказал Тарион. — Из-за некоторых слухов на эльфов пытались даже устроить охоту. Сама слышала от Фериала про всякие амулеты и целебные свойства эльфийской крови. Мы полагаем, что из-за этого он в том числе и решился тебя оставить, а не передал со всеми почестями обратно. Обычно с нами не любят ссориться. Это невыгодно и опасно.
— Но люди разные, а сколько людей, столько и мнений, — напомнил Морнэмир. — А слухи появились тоже не на пустом месте. Правда, не в эльфийской крови дело, конечно.
— Это связано с тем, что сделал с нами Тарион? — решилась спросить Варя. При Морнэмире всё равно было как-то спокойней, тем более спросила она по-русски.
— Я закрепил их с новой формулой, — пояснил Тарион для Морнэмира. — Доработал кое-что, — а потом повернулся к Варе: — Временное искажение или вирус времени очень негативно влиял на женщин здесь. Организмы женщин более приспособленные, но одновременно и более сложные из-за вашей способности к воспроизведению себе подобных.
— Насколько я помню, раньше это занимало двадцать два года, — хмыкнул Морнэмир, и у Варя глаза на лоб полезли от такого заявления.
— С-сколько?!
— Да, слишком много, — кивнул Тарион. — Поэтому я изменил это. Обычная беременность за девять месяцев, плод успеет развиться и всё такое прочее, первые пять лет развития как обычный ребёнок, потом примерно до шестнадцати идёт экспонента… Ну, это, наверное, тебе не очень интересно…
— Стоп! — замерла Варя, поражённая страшным озарением. — Если это так… что будет, если я забеременею в Р… Благословенном Царстве? Я что, рожу за две недели?