Пропала собака
Шрифт:
— Нет, что ты, — сказала я как можно нежнее, — просто все вы, мужчины, такие…
— Понятно, — кивнул он, не глядя мне в глаза. — Пошли.
Подъезд был обшарпанный, грязный и вонючий. Адреналин быстро поднимал мое настроение от опасливого к опасному.
Беззвучно попрощалась с Сергеем, на всякий случай — перекрестилась, поднялась к двери и три раза позвонила.
Оттуда донеслось шарканье и полупьяный голос:
— Кто?
— Помогите, пожалуйста, у меня с мужем обморок, дайте воды! — взволнованно затараторила
— Щас, — сказали за дверью. Она распахнулась, и я увидела ублюдка, который смотрел на меня со стремительно расширяющимися глазами и начинал медленно открывать рот для крика.
— Тихо, — шепнула я, вдавливая дуло ему в живот, — тихо, мразь.
Громко и отчетливо отвечай: «Сейчас помогу» — и иди впереди меня.
Лицо мое исказилось настолько, что все покрылось испариной. Я едва удерживала палец на спусковом крючке.
Недомерок с маленькой головой, в грязной рубашке и неопределенного цвета штанах менял изумление на страх, а страх на ужас.
— Се-э-эйчас п-помог-гу! — выдохнул он и замер, не сводя с меня глаз.
Я вытолкнула его на лестничную клетку и захлопнула дверь. Тут же не удержалась, врезала ему между ног, два раза ударила рукояткой пистолета, остановилась, тяжело дыша.
И почти потащила его вниз, не прекращая шипеть что-то неразборчивое, полное ненависти.
— Блин, что это за штучки? — не менее злобно прошипел Сергей, вскакивая и свирепо глядя на меня.
— «Язык», — ответила я, швыряя недомерка на пол, — думала, окочурился, а он цел и невредим! — Схватила ублюдка за волосы, приседая, заглянула в лицо. — Ну, сука, как ты жив остался?!
— Т-там п-плейер бы-ыл!.. — тихонько завыл тот, прикрывая лицо руками.
— Значит, животик цел, — бешено проронила я, все сильнее сжимая его скудные пряди… — Значит, просто лежал и не мог подняться со страху!.. — Недомерок заскулил от боли.
— Тань! — резко одернул Гусев. Я убрала руку, отвернулась, кусая губы.
— Сколько еще в квартире? — спросил Сергей, не зло, даже как-то ласково, приставив пистолет к горлу мужичка.
— Двое, — выдохнул «язык».
— Двое, кроме тебя?
— Да, — прошептал он, неотрывно глядя на Сергея.
Сверху открылась дверь, еще один ненавистный голос спросил:
— Скоро там? — И его обладатель начал спускаться вниз.
— А-а-а-а-а-а! — заорал недомерок, дикий тонкий крик эхом разнесся по подъезду.
Тут же, не успела я обернуться, Сергей с коротким замахом врезал ему под челюсть, голова мужичка с хрустом дернулась, он обмяк на полу.
В пролете появился молодой парень, которого при последней встрече я оглушила камнем в затылок. Глаза у него были чумные, пистолет поднимался дулом прямо мне в грудь. Сергей выстрелил с колена, парня развернуло, он завалился на бок и покатился по лестнице, упав у моих ног. Я молча взяла его пистолет, забрызганный кровью и поэтому скользкий, проверила предохранитель. Вместе с Сергеем взбежали на третий
Гусев ударом ноги высадил дверь, влетел в прихожку, затем в гостиную, заорал: «ЛЕЖАТЬ!!!» — и сам свалил третьего из оставшихся в живых моего мучителя.
Упав на больное плечо, старший знакомо зашипел, затем увидел меня и безнадежно замер.
— Держи его, — бросил мне Сергей, — пойду притащу этих двоих. — И вышел.
— Теперь все, — сказал он, возвращаясь, хлопая входной дверью и сваливая недомерка на диван. — Ты, Танечка, знаешь, что делают с трупами, когда необходимо от них избавиться, а выходить за пределы квартиры нельзя?
— Что?
— Рубят на мелкие куски и отправляют в унитаз. Крови много, но оправдывает себя. Только неприятно, когда это приходится делать с еще живыми, — тут взгляд его остановился на Старшем, и даже я помертвела — такой маской сделалось лицо Гусева, белой маской с горящими углями глаз, — но ведь приходится иногда…
Старший сглотнул.
— Чего вам надо? — спросил он.
— Где Гость? Где Дядя? Где Племяш? Знаешь?.. — вкрадчиво спросил Сергей.
— Не знаю, — ответил Старший, — не знаю. Я выполняю что скажут. А сейчас нам объявили недельный отпуск.
— Вот почему пьяненькие, — кивнул Гусев, — а где вы встречаетесь с Племяшем?
— Он сам звонит, — ответил Старший. В этот момент зазвонил телефон.
— Бери трубку, — приказал Сергей, — Таня, иди слушай. — Он снова повернулся к привставшему мужчине:
— Без херни. Одно движение — тебе не жить.
Понял?
— Понял, — ответил Старший, поднимая трубку стоящего рядом телефона. — Да?
— Гриша? — спросила трубка голосом Племяша. — Ты?
— Я.
— Вы мне нужны, все трое («Спроси зачем!» — шикнула я).
— Зачем?
— Дам инструкции да две недели вперед.
— А…
— Молчи! Не по телефону!
— Понятно. Куда приезжать?
— На дачу ко мне, быстрее! — Тут уверенность в голосе Андрея Николаевича дала трещину. — Да, и без оружия.
— Почему? — даже без моей подсказки спросил Старший.
— Блин, что за вопросы?!! — взъярился Племяш. — Раз говорю, значит, так надо! На ментов хотите налететь? На облаву? С пушками своими?! Все, давайте быстро!..
— Так я же ходить не могу… — слабо возразил Старший, кивком указывая на простреленные мной ноги.
— Привезут!..
— А как ты думаешь, убогий, — спросил Сергей Старшего, когда я пересказала ему разговор, — зачем он вас на дачку зовет? Без оружия-то, а?
Старший тяжело молчал.
— Правильно думаешь, — ответил за него Гусев. — Значит, договор с Гостем заключили, и теперь вы им больше не нужны. Зачем им, которые собираются работать по европейским стандартам, жлобы пьяные, обколотые, придурочные слабаки? К тому же — инвалиды без ног? Не нужны! — отрезал он.
— Вы менты? — быстро спросил Старший, приходя к какому-то решению.