Пропащие девицы
Шрифт:
Закурив, музыкант откинулся на спинку стула и встретился с Аффлеком глазами. Выдержать полный ненависти взгляд Джека никогда не было просто. И Бен почувствовал, как его рука, лежащая на колене под столом, непроизвольно сжалась в кулак.
– О чем ты хотел поговорить, Бен? – мужчина мельком взглянул на официантку, которая поставила перед ним выпивку, и, смутившись, поспешила удалиться. – Если об этой шлюхе, ты зря приехал, я…
– Выбирай выражения, ты, дерьма кусок!.. – схватив Уайта за ворот футболки, со злостью прохрипел Аффлек.
– Убери свои мудацкие руки! –
– Что тебе от нее нужно, блядь?! – Аффлек резко поднялся и, выйдя из-за стола, подошел ближе. – Почему тебе просто не съебать?!
Джек оттолкнул мужчину с такой силой, что тот пошатнулся и, ударившись спиной о соседний столик, опрокинул несколько бокалов. Рядом вскрикнула какая-то девушка.
В голове был шум. Бен огляделся вокруг и, заметив перепуганных посетителей, попытался жестами объяснить, что это все пустяки, но Джек, стоявший буквально в метре от него, явно так не считал.
– Послушай, – пытаясь унять возбужденную дрожь в голосе, начал Аффлек, вновь подходя ближе. – Я не хочу так это решать, мужик…
– У меня с тобой никаких дел нет, – с ухмылкой ответил музыкант. – Я не понимаю, какого черта тебе от меня нужно.
– Я просто пытаюсь понять, зачем тебе все это…
– Пошел ты! С чего я стану говорить с тобой?!
– Хотя бы с того, что ты уже здесь, – Бен опустился за столик и жестом подозвал перепуганную официантку, заверив ее и всех вокруг, что все в полном порядке. Затем обратился к Уайту, который продолжал стоять рядом, точно окаменевший: – Присядь, Джек. Нам обоим нужно выпить.
Спустя два часа оба мужчины уже достаточно сильно набрались, чтобы перестать ненавидеть друг друга. Бен теперь видел, как сильно на самом деле задет был Уайт. Это было во всем. В том, как он говорил, закуривал или сверлил его своим задумчиво-пьяным взглядом. Вся агрессия Джека куда-то исчезла, сейчас он больше напоминал угрюмого и забитого ребенка в теле мужчины. И это было слишком сложно. По-прежнему слишком сложно. Музыкант упорно отказывался начинать тот разговор, ради которого Аффлек вообще прилетел сюда.
– Твоя семья живет здесь? – спросил Бен, делая очередной глоток виски, которое сейчас казалось уже чем-то вроде воды. Трудной воды янтарного цвета. Он хотел бы быть чуть трезвее, но просто не мог.
– Семья?! – прыснул со смеху Джек. – Если ты имеешь в виду мою бывшую, да, она живет в Нэшвилле. Живет здесь, да. С нашими детьми.
– Непросто все это, – негромко произнес Аффлек, стараясь перехватить взгляд сидящего напротив мужчины.
– Нет, тут ты ошибаешься, – музыкант снова закурил, заправляя за ухо прядь волос. – Непросто вбить в стену гвоздь, если за всю жизнь ни разу не взял в руки ебаного молотка. А все это… Мне иногда хочется, чтобы у меня была машина времени. В подобном случае я бы просто никогда не женился.
Рассмеявшись, Бен заметил, как скупая ухмылка на несколько секунд преобразила обезображенное пьяной тоской лицо Джека.
– Я не представляю жизни без своих детей, – немного помолчав, проговорил Аффлек. –
– Бен, нахрена мне твоя исповедь?! – пробормотал Уайт. – Я же не блядский священник. Что тебе нужно?
Явно не готовый к такой резкой перемене в настроении Джека, актер выпрямился и, наклонившись немного, потянулся за своими сигаретами. Закуривая, он произнес, стараясь в очередной раз заглянуть прямо в лицо своему собеседнику:
– Ты думал о том, какие последствия для Оливера будет иметь вся эта хуйня с судебными разбирательствами и вашими с Патти терками?
– Конечно, – сверкнул глазами Джек. – Последствия… Оливер узнает о том, что у него есть отец, который любит его и готов заботиться о нем, несмотря на то, что это явно не входило в планы его мамочки. Этой проклятой суке было проще бросить ребенка на двух ебаных педиков, а самой продолжать тусоваться в Калифорнии со своими друзьями.
– Джек, я прошу тебя уважать Патти и не говорить о ней так в моем присутствии, – спокойно ответил Аффлек. – В противном случае я не отвечаю за себя…
– Да плевать я хотел на Патти! – со злостью прошипел мужчина. – Мне плевать на нее, ясно?! Но сына моего никто у меня никогда не заберет! Я все сделаю! Не остановлюсь ни перед чем!..
– Никто и не пытается забрать его у тебя, – вставил Бен. – Я уже говорил Патти, что она совершила ужасный поступок, скрыв от тебя рождение Оливера. Но, вероятно, у нее были на это причины. И раз уж сейчас все так, зачем превращать жизнь ребенка в телешоу?! Ты ведь знаешь, что будет. Это все такое дерьмо, Джек. Остановись. Ты не добьешься ничего, кроме еще…
– Хочешь, я расскажу тебе, что такое телешоу?! – оборвал его Уайт. – Телешоу, когда твой сын воспитывается гомиками из Сан-Франциско, пока ты понятия не имеешь о его существовании. Телешоу, когда женщина, которой ты доверял больше, чем себе, предает тебя и исчезает из твоей жизни, скрывает от тебя вашего общего ребенка, не дав тебе ни единого шанса. А потом, когда Оливер станет старше?! Ты сам-то понимаешь, Бен? Он же захочет узнать о том, кто его настоящий отец. Именно такую хуйню всегда обсуждают в телошоу, да. И она… Что она будет делать?! Врать ему?! Скрывать всю правду, как все это время скрывала от меня?! Блядь, да я бы мог никогда не узнать, понимаешь?! Патриция ебаная эгоистичная сука! Она думала и продолжает думать только о себе! Она не понимает, какие последствия все это может иметь… Вот, где начнется настоящее телешоу, мужик…
Они оба замолчали. За столом повисла густая напряженная тишина. Бен медленно выдыхал сигаретный дым. Джек просто смотрел куда-то сквозь него, сжимая в руке опустевший стакан.
– Ты прав, – наконец произнес Аффлек. – Во всем прав, Джек. И не мне тебя судить.
– Если ты думаешь, что я делаю все это, чтобы достать Бэйтман или как-то ее задеть, то ты ошибаешься, – вновь наполняя свой бокал, хрипло пробормотал музыкант. – Я делаю это лишь потому, что у меня нет другого выхода. Она не оставила мне других вариантов.