Пропасть Искупления
Шрифт:
Свет снова померк.
– Что-то есть, – крикнул техник через несколько секунд.
Скорпион увидел, как на экране появилось несколько мигающих красных огней.
– Сигналы идут из…
Но закончить техник не успел. Его слова утонули в нарастающем вое, какого Скорпион никогда не слышал на борту «Ностальгии по бесконечности». То был не рев воздуха, вырывающегося из близкой пробоины, не треск ломающихся переборок. Это походило на глухой, полный муки вопль живого существа, получившего страшную рану.
Постепенно крик затих – так вдали смолкает рокот грома.
– И правда, что-то есть, – проговорил Скорпион.
Он отправился посмотреть своими глазами. Последствия оказались еще хуже, чем он опасался: исчез не метровый кусок корабля, а огромная сфера в пятнадцать метров. Срезы переборок и палуб на ее границе блестели полированным серебром. Из поврежденных труб лилась зеленая жидкость; в пустоте, рассыпая искры при ударах о металлические поверхности, качались электрические кабели.
Могло быть и хуже, сказал себе Скорпион. Зона поражения образовалась далеко от обитаемых уровней, важнейших систем жизнеобеспечения и управления кораблем, а также от борта. Было отмечено небольшое понижение давления воздуха, но по большому счету корабль понес пустяковый урон. Тем не менее капитан кричал. Несомненно, была задета его малоизученная нервная система, и он испытал боль. Трудно было судить, насколько она сильна, прекратилась ли сразу или продолжается до сих пор. Возможно, она даже была несравнима с человеческой. Об этом страшно было даже подумать. Если капитан так кричал, утратив лишь крошечную часть своего тела, что будет, когда корабль получит более серьезные повреждения?
А ведь это вполне может случиться.
Скорпион пошел к операторам орудия, крайне взволнованным, судя по их лицам и жестам. Они ожидали самое малое выволочки.
– Чуть больше метра, – сказал им Скорпион.
– Сомневаюсь, что удастся настроить точно, – сказала начальница техников. – До самого конца придется надеяться на везение…
– Знаю, – перебил ее Скорпион. – Никто и не обещал, что будет легко. Но полученные вами данные позволяют уменьшить объем поражения?
На лице начальницы техников разом отразились облегчение и озабоченность – она не могла до конца поверить в то, что Скорпион не собирается ее наказывать.
– Думаю, да… учитывая результат только что произведенного выстрела… Конечно, все равно нельзя ничего гарантировать…
– Я не прошу гарантий. Просто хочу, чтобы вы сделали все возможное.
Женщина кивнула:
– Конечно. Продолжаем калибровку?
– Да. Нам нужно это оружие – и плевать на его фортели.
Глава тридцать пятая
Хела, год 2727-й
Явившись по вызову в мансарду, Рашмика вздохнула с облегчением: настоятель был один, без генерал-полковника. Не то чтобы ей было приятно общество Куэйхи, но в присутствии Грилье у нее мороз шел по коже. Воображение так и рисовало, как он рыщет по «Пресвятой Морвенне», занимаясь делами службы крови или омерзительными процедурами иного рода, о которых ходили слухи.
– Как устроились? – спросил настоятель, когда Рашмика уселась в предложенное кресло посреди зеркального леса. – Очень надеюсь, что вам тут понравится. Ваши способности, мисс Эльс, произвели на меня сильное впечатление. И на Грилье тоже – это ведь он предложил доставить вас сюда.
– Рада послужить церкви, – ответила на это Рашмика.
Она налила себе чая; рука, державшая фарфоровую чашку, дрожала. Есть не хотелось. Одной мысли о том, что она находится рядом с железным скафандром, было достаточно, чтобы испортилось настроение. Но невозмутимость, пусть даже чисто внешнюю, необходимо было сохранить.
– Да, это настоящая удача, – проговорил Куэйхи.
Он лежал неподвижно, шевелились только губы. В мансарде было холоднее обычного, и при каждом слове из настоятельского рта вырывалось белое облачко.
– Это и удачей едва ли можно назвать, больше подходит слово «чудо».
– Прошу прощения, настоятель, но я…
– Взгляните на стол, – перебил ее Куэйхи. – Видите рядом с чайным сервизом малахитовый ларец?
Рашмика не сразу заметила шкатулку, но тотчас вспомнила, что прежде ее не бывало на столе. Четыре крошечные ножки, как у свиньи или собаки. На вид массивная, а на самом деле легкая. Девушка повозилась с замком из позолоченного металла. Наконец механизм щелкнул и крышка откинулась. Внутри было много бумаг: листы и конверты разных оттенков и размеров, аккуратно собранные и перетянутые эластичной лентой.
– Взгляните на них, – сказал Куэйхи, – дайте волю любопытству.
Рашмика вынула стопку, сняла резинку. Содержимое шкатулки рассыпалось по столу. Она брала листы наугад, разворачивала и читала. Сиреневая бумага была такой тонкой, такой прозрачной, что писать на ней можно было только с одной стороны. Даже на просвет старательная манера письма показалась знакомой. Еще не перевернув лист, Рашмика поняла, что это ее собственный почерк – детский, но не забытый.
– Это же мое, – сказала она. – Письма церковным археологам.
– Вас не удивляет, что все они собраны здесь?
– Ну, удивляться вряд ли стоит, ведь письма адресовались одной из служб церкви Первых Адвентистов. Хотя непонятно, почему археологи решили передать их вам.
– Вы не расстроены?
– А есть из-за чего расстраиваться?
Она расстроилась и даже разозлилась, и это были не единственные сильные чувства, обуревавшие ее в тот момент.
– Археологи видели хоть одно из этих писем?
– Первые побывали у них в руках, – ответил Куэйхи, – остальные перехватывались. Не принимайте близко к сердцу. Нашим археологам пишут сотни любителей вроде вас. Если бы ученые читали дурацкие послания добровольных помощников, у них не осталось бы времени на работу.
– Мои письма не дурацкие, – процедила Рашмика.
– Согласен, не дурацкие. Но судя по их содержанию, ваша позиция в отношении вертунов несколько отличается от ортодоксальной. Будете спорить?
– Стремление узнать правду – это неортодоксальная позиция?
– Думаете, вы такая одна? Да наши научные службы завалены письмами энтузиастов. Практически сплошь это завиральные идеи происхождения и гибели вертунов. Они не стоят выеденного яйца, потому что не имеют ничего общего с научными методами.