Пропасть
Шрифт:
— Я не хочу, мам. Отстань.
— Девочка моя, ты совсем не ешь! Посмотри, на кого ты стала похожа, кожа да кости! Тебе еще расти нужно, а ты голодом себя моришь, — не унималась Вера Ивановна. — Разве можно так над собой издеваться?
— Отстань! Я нормальная, это ты на корову похожа, потому и папа от тебя ушел! — огрызнулась Лика.
— Как ты с матерью разговариваешь?! Совсем совесть потеряла! Я, чтобы тебя поднять, с утра до вечера вкалываю, а ты меня норовишь оскорбить! Какая же ты дрянь, Лика, — устало сказала Вера Ивановна и вышла из комнаты дочери.
Задержалась у зеркала в прихожей, внимательно посмотрела на собственное отражение. Чуть усталая, немного бледная темно-русая женщина, со все еще не потускневшими огромными васильковыми глазами. Очами, как сказали бы в старину. Фигура и впрямь не ахти, и грудь излишне тяжела, и бедра широковаты, хотя при
Лика, обхватив худые колени руками, сжалась в комок, есть действительно не хотелось. Она понимала, что обидела мать, но подойти к ней, извиниться не было сил. Наверное, стоило рассказать ей всю правду, но безумно пугала реакция мамы. Нужно как-то достать Fly, а для этого придется умолять Гарика, и еще неизвестно, что он заставит сделать на этот раз. До чего же отвратительно было то, что они проделали с ней в прошлый раз! Разум отказывается принимать то, что было. Но делать нечего, ради того, чтобы ненадолго отправиться в полет, придется пройти через унижение.
До чего стыдно было в последний раз! Только бы мама ничего не узнала! Убьет! Впрочем, и поделом. Такая, как она, не имеет права жить. Лика и сама не заметила, как подсела на наркотики. Сначала Гарик угостил. Было так здорово, что захотелось попробовать еще. Он согласился. Но пока Лика летала, произошло непоправимое. Очнувшись, она увидела, что лежит на полу голая, а рядом мирно похрапывает Гарик. Сознание мигом прояснилось. Стало так гадко и противно, что Лику вырвало. После, запершись в ванной, она долго терла жесткой мочалкой тело и никак не могла смыть позор и отчаяние, которые пережила несколько минут назад. С того дня и началось ее падение. Да еще эти фотографии в Интернете… А ведь мама легко может на них наткнуться. Сама она, конечно, по таким сайтам лазить не станет, но вот ее коллеги вполне могут увидеть Лику. Тогда все, жизнь закончена. Лучше умереть.
«А это мысль! Нужно только порошок достать. Просто позвонить Гарику — и согласиться. А там — будь что будет. Главное, достать дозу и полететь. Я ведь видела, чем заканчиваются полеты. Конечно, немного страшно, но ведь это только один раз, дальше уже не будет ни боли, ни унижения, ни потных рук, ни слюнявых ртов. Только вечный полет и волшебный замок на острове посреди зеленого океана», — подумала Лика, и рука сама собой потянулась к трубке.
«Нет, все же не права Лика, пусть и не совершенная, но фигура у меня не так плоха», — решила Вера и прошла на кухню, сварила еще кофе, сегодня она собиралась плотно поработать, благо послезавтра суббота и можно будет поспать всласть, ночью ей всегда работалось легче. Еще с того времени, когда она начинала простым программистом, привычка к ночным бдениям сохранилась и стала второй натурой. Разобраться с упорно не шедшей прогой она решила сама, ее гениальные сплетники сляпали нечто между неизменным пивом и рассказами об амурных похождениях, а устранить баги были не в состоянии. Ничего, она справится, в конце концов, это дело чести, не зря же именно она начальник отдела. Да и шеф ее ценит, по праву считает Веру лучшим специалистом. Он, если быть честной перед собой, тоже ей симпатичен, даже как мужчина, но Николай Владимирович женат. Детей у него, насколько известно, нет, но жена красавица. Стройная, изящная, вся такая воздушная. Конечно, имея такую жену, на Веру смотрит только как на крутого спеца, а не как на женщину. Да и сам Николай Владимирович хорош, в том смысле, что одет как подобает, выбрит до синевы, а одеколон у него просто восхитительный.
Что и говорить, работа у нее замечательная, если собрать хорошую команду, можно такие программы делать, залюбуешься. Одно плохо: на работе она с утра до вечера, да еще и домой прихватывать приходится, за дочкой нет времени присмотреть. Последнее время Лика совсем от рук отбилась, огрызается, сегодня вообще коровой обозвала, обидно, незаслуженно. Стоит завтра с ней сходить куда-нибудь, давно уже нигде не были, а Вера раньше очень любила оперетту.
— Послушай, Локис, а тебе не кажется странным одно обстоятельство? — Эльза откинулась в кресле.
— Ты имеешь в виду возраст? — уточнил Казимир.
— Да. Посмотри, девчонкам, а как правило, погибшие — девочки, от четырнадцати до семнадцати лет, то есть все они несовершеннолетние. А теперь взгляни на акты судебно-медицинской экспертизы, не замечаешь ничего странного?
— Вроде нет, а что ты нашла в них? Ну, смерть наступила в результате падения, так это и так понятно. Что там еще?
— Вот это посмотри. Все девочки, судя по всему, жили регулярной половой жизнью!
— Стоп, ты думаешь: здесь криминал?
— Поверь моему женскому опыту, если в семнадцать это еще куда ни шло, то в четырнадцать, как, впрочем, и в пятнадцать, заниматься этим слишком рано, — непривычно серьезно сказала Эльза. — Тем более что все случаи произошли всего за два месяца.
— Знаешь, а у меня есть мысль. Если дело поставлено на поток, кому-то это выгодно. И искать, скорее всего, нужно в Интернете, — задумался Казимир.
— Ты считаешь, что на девочках зарабатывали деньги? — понимающе кивнула Эльза.
— И не маленькие. Надо же было появиться этим подонкам в городе, да еще с дурью. Лиза, поищи все, что возможно, об этом грибочке. Вдруг и вправду это то, о чем говорил наш доктор.
— Хорошо, сделаю, и пошли спать, уже третий час ночи. Мне почему-то кажется, что наш романтический вечер, как обычно, накрылся.
— Прости, ты, как всегда, права. Впрочем, сама виновата. Кто первый сел к компьютеру?
— А ты так боишься не наверстать упущенное? — игриво спросила Эльза.
Казимир неожиданно смутился. Жена и впрямь сводила его с ума неожиданной откровенностью и невероятной страстностью.
С тех пор как он похитил ее прямо из ЗАГСа, они оба пребывали в некоей эйфории, никак не могли насытиться друг другом, каждый раз открывали все новые грани отношений. Всего год назад Казимир даже предположить не мог, что такое возможно. С первого мгновения их знакомства Эльза заинтересовала его, но он сопротивлялся внезапному влечению, не подпускал ее к себе, сдерживался, гася зарождающееся желание. Сейчас не передать, что он испытал, узнав, что Эльза выходит замуж. Это был такой шок, что, не окажись в тот момент рядом Алены, не заговори она с ним, Казимир, наверное, тихо перестрадал, а то и запил бы с горя, но мгновенное, спонтанное решение изменило жизнь. С того памятного дня они вместе.
Когда Лиза после скромной свадьбы привезла его знакомиться с родителями, он не предполагал, что может произойти. Готовился к самому худшему. Но Борис Николаевич отнесся к мужу единственной дочери совершенно равнодушно. Как, впрочем, и его супруга. Все походило на прием в королевском дворце. Никто ничего не спрашивал, словно родителям было абсолютно все равно, с кем решила связать судьбу их дочь. Казимир не рассчитывал на особо теплый прием. С точки зрения морали он совершил предосудительный поступок, по сути, украл невесту из-под венца. Но Эльзу это, похоже, совершенно не волновало, она не сводила восхищенных глаз с мужа и, как только официальная часть приема закончилась, шепнула ему на ухо такое, что стало ясно: делать молодым супругам здесь больше нечего, необходимо срочно возвращаться в их скромную квартиру и заниматься намного более важными делами. Так они и поступили.