Пропавшая экспедиция
Шрифт:
— А если нет? — упрямо стоял на своём Михаил. — Если отец что-то узнал такое, о чём было известно Колодникову? Что, если отцу о находках историка рассказал, предположим, один из членов археологической экспедиции? Вот отец и решил воспользоваться моментом.
— В таком случае ваш батюшка был «черным археологом». То есть, иначе говоря, занимался преступной деятельностью. Вы хотите, чтобы о нём заговорили с этой стороны?
— Я хочу знать правду, — выдохнул гость. — Какой бы она ни была.
— И чем мне вам помочь?
— Вы сказали, у вдовы Колодникова сохранились дневники
— Бабушку в возрасте хотите заставить сканировать?
— Надеюсь, внуки или знакомые, владеющие компьютером, у неё есть? — Дмитриев кивнул на телефон. — Можете ей позвонить?
— Прямо сейчас?
— У меня нет иного выхода. Я уезжаю на Гилюй. Поймите. Я бы ей дал свой электронный адрес…
Урманский скептически покачал головой:
— А не боитесь, что она вас пошлёт подальше?
— Нет, не боюсь, — улыбнулся Михаил. — Меня уже так часто все посылают, что привык.
Александр Васильевич тяжело вздохнул, принялся искать номер в мобильном телефоне.
— Алла Николаевна, добрый вечер… Тут такое обстоятельство…
Дмитриев быстро облизал пересохшие губы: Урманский только что навёл его на мысль. Он-то исходил из того, будто отец познакомился с материалами Колодникова. А что, если всё было как раз наоборот?
— Включите громкую связь! — потребовал Михаил у профессора.
— Что? — не понял Урманский.
— Включите громкую связь! — с силой произнёс Дмитриев и кивнул на телефон.
Александр Васильевич осуждающе посмотрел на гостя, но просьбу таки выполнил.
— Саша? — В маленьком помещении стандартной кухни женский голос слышался чересчур громко, в нем явственно слышалось недовольство. — Что у вас там? Вы не один?
— Алла Николаевна, — Мишка прокашлялся, — простите за беспокойство. Это я попросил Александра Васильевича, чтобы он набрал вас. Мы не знакомы, но у меня к вам один очень важный вопрос. Скажите, ваш муж, Иван Иннокентьевич, был знаком с Дмитриевым Юрием? Геологом? Алла Николаевна, мне это очень важно знать! Я сын Дмитриева.
В кухне на некоторое время наступила оглушительная тишина. Только стрелки электронных часов, висящих на стене, прерывали её сухими щелчками. Наконец в трубке что-то зашелестело. После чего послышалось:
— Да, Ваня был знаком с вашим отцом!
— Только знаком или..?
Короткая пауза заставила затрепетать Мишкино сердце.
— Это Иван Иннокентьевич попросил Шабанова взять вашего отца преподавателем в институт.
— СЧХ, — Санатов снова выглянул в окно, убедился, что джип продолжал стоять на месте: в освещении от фонаря на столбе была видна его лакированная крыша, после чего продолжил в трубку: — У нас чужаки. Двое. В «ниссане». Вторые сутки торчат у подъезда. Пытались разговорить Наташку. Нет, никаких активных действий не предпринимали. Что делают сейчас? — Сергей снова выглянул в окно, присмотрелся. — Курят. Ладно, утром сообщу что да как. Но будут ломиться, предупреждаю: двустволку я зарядил. Будь!
…логика
Народ.Ru, Сергей Петров «Интересная газета»
— Я помню, как ваш отец и Ваня часто встречались в нашей квартире, — послышалось из телефонной трубки. — Закрывались на кухне и долго, до утра беседовали. Иногда спорили.
— А в дневниках профессора отмечен данный факт?
— На тех страницах, что не изъяты Академией наук, ничего нет. Впрочем, если не верите, можете с ними познакомиться сами. Только в моём присутствии.
Дмитриев бросил взгляд на Урманского: такого поворота событий он не ожидал. Если поехать к вдове учёного, а встретиться с ней нужно обязательно, то тогда накрывалась поездка на Гилюй. А там, в тайге, Санатову без него делать нечего.
Александр Васильевич всё понял. И хоть это ему не понравилось, тем не менее произнёс:
— Алла Николаевна, как вы посмотрите на то, если вместо нашего нового знакомого приеду я, а он с вами позже встретится? — Урманский с трудом подавил тяжёлый вздох. — Заодно рассмотрим новую статью для «Амура».
— Сашенька, вы же знаете, я всегда рада вас видеть.
— Вот и замечательно! Тогда завтра выезжаю, послезавтра буду. — Урманский постучал по телефону ногтем. — Помню, Алла Николаевна, помню. «Ананасные» конфеты нашей фабрики «Зея», пару килограммов. Как обычно! Обнимаю!
Александр Васильевич нажал отбой. Михаил тем временем что-то черканул на клочке бумаги, после чего протянул написанное хозяину дома:
— Адрес моей электронной почты. Постарайтесь отсканировать, что найдёте любопытного, и выслать мне. Думаю, на Гилюе пригодится любая информация.
Урманский спрятал бумажку во внутренний карман сорочки:
— Господи, и откуда вы свалились на мою голову?
— Простите. Я…
— Теперь что уж… В следующий раз буду думать, что издавать в альманахе, а что — нет.
— Прослушка дала первые результаты. Щетинин вышел на Гаджу. В Южно-Сахалинск сегодня вылетел сотрудник Благовещенского УВД, майор Рыбаков Александр Анатольевич. Близкий родственник «Профессора».
— Поднимите сахалинскую ветку. Рыбаков ни в коем случае не должен встретиться с Гаджой! Точка!
Щетинин долго стоял у распахнутого в жаркий, летний зной окна. Недокуренные сигареты одна за другой, сопровождаемые щелчком пальцев, улетали в ночь. Не спалось. И виной тому была не духота.