Пропавшая кузина
Шрифт:
Перед выдвижением я попытался воспользоваться предвидением, к которому в последнее время обращался нечасто, стараясь не расходовать умственные и душевные силы. Предвидение дипломатично отмолчалось, но я посчитал это хорошим признаком. Грози мне, а значит, и нашему делу, какая неприятность, оно бы уж точно просигналило.
Выдвинулись с таким расчетом, чтобы успеть и не шибко при этом торопиться, тем более, что транспорт наш мы планировали оставить чуть подальше от места, во избежание раннего обнаружения противником, и потому часть пути предстояло проделать мало того, что на своих двоих, так еще медленно и на полусогнутых, стараясь продвигаться по возможности незаметно и
Устроившись в не очень-то удобных скрюченных позах за низким заборчиком, мы ждали, когда Катарину выведут на прогулку. Вот тут предвидение и зашевелилось, нашептывая мне, что все у нас пойдет не так, как мы планировали. Впрочем, ни о каких опасностях и засадах оно не предупреждало. Во всяком случае, пока не предупреждало.
Та-а-к… Вот они и начались, те самые обещанные предвидением отступления от плана. Девушка вышла из дома одна, вообще без какого-либо сопровождения. А это плохо, потому что все похитители остались в доме. Следовательно, мы, прикрывая отход, будем стрелять из-за не дающего почти никакой защиты решетчатого заборчика, а в нас будут стрелять из каменного дома. При том, заметим, мы будем стрелять вдвоем, а они — вчетвером. Нехорошо, очень нехорошо…
Но когда я понял, почему пленницу выпустили одну, обстановку я оценил уже не как просто нехорошую, а как очень и очень плохую. Даже мне, никогда раньше баронессу фон Майхоффен не видевшему и не знавшему, как она выглядит в обычном своем состоянии, было заметно, что девушка не в себе. То самое магическое воздействие, чтоб его!..
Глава 15
Свобода!
— Альберт, — прошепнул я. — Видишь? Она не в себе…
— Вижу, — так же шепотом отозвался граф. — Черт!
— Доктор, — это я уже Груберу, — сейчас мы с вами стреляем на любое движение в любом окне и в каждого, кто выйдет из дома. Не хотите убивать, стреляйте в ноги.
— Почему в ноги? — удивился он.
— Потом расскажу, — оборвал я его.
Чего это я раскомандовался? А что еще делать, если они, увидев состояние Катарины, сами сидели, ничего не соображая?! Тут хоть какая-то организующая и направляющая сила требовалась, вот я таковой силой себя и назначил, раз эти умники сами не догадались.
Катарина тем временем вела себя странно — медленно бродила туда-сюда, хаотично меняя направление движения, иногда останавливалась и оглядывалась по сторонам, будто пытаясь понять, где она и почему тут оказалась, а то и вообще замирала на месте, какое-то время изображая статую. Движения девушки были замедленными и смотрелись не очень-то и естественно. Никакого шевеления за окнами дома не наблюдалось, поэтому и мы с доктором Грубером огонь пока не открывали.
Как я понимал, рано или поздно хаотичное перемещение Катарины по двору должно было привести ее поближе к калитке, недалеко от которой мы затаились, и мысленно молил Бога, чтобы это произошло как можно скорее. Похоже, Господь мои молитвы услышал — минуты через полторы девушка снова застыла на месте шагах в десяти от выхода на свободу. Только вот выходить явно не собиралась.
— Альберт, выводи ее! —
Ах ты ж, мать-перемать! Похоже, программа, залитая в голову Катарины, никакой свободы не предусматривала, потому что девушка отчаянно упиралась и пыталась вырваться из рук своего избавителя. И до кучи, как будто и ее поведение само по себе не было проблемой, в доме раскрылась дверь, в которой появился невысокий пухловатый человечек, каковой не мог быть никем иным, кроме как тем самым доктором Вайсманом.
Вскинув карабин, я выстрелил. Мимо, м-мать! Вайсман тут же отступил назад, а из дверного проема кто-то пальнул в ответ. Я сделал два выстрела, Грубер еще разок добавил, и на порог вывалился одетый по-крестьянски человек, судя по рыжим волосам — не Орманди. Жаль…
Катарина так и продолжала вырываться из объятий кузена, всячески мешая ему тащить ее на свободу. Значит, Вайсман продолжает ее контролировать… Эх, была, не была!
Перемахнув через заборчик, я выхватил шашку и встал между Катариной с Альбертом и домом, выставив клинок перед собой, чтобы пресечь линию воздействия Вайсмана на Катарину. Только вот своего противника я явно недооценил — судя по отчетливо слышавшейся возне позади, пленница не переставала сопротивляться попыткам ее освободить.
Азарт доктора Вайсмана я недооценил тоже. Выйдя из дома, он начал сокращать дистанцию, медленно, маленькими шажками, наступая на меня. В голове помутилось, ни с того ни с сего появилось желание опустить шашку и присесть отдохнуть. Ага, как же, прям ни с того, ни с сего! Да он, гад, перенес магическое давление на меня! И не боится, сволочь, потому как я сам же и перекрываю Груберу линию огня! О-о-ох-х… Тяжело-то как… Шашка в руке как будто стала весить пару пудов… Нет! Только не опускать ее! И ноги слабеют… Держаться! Держаться изо всех сил! Только держаться!..
Сзади-справа грохнул выстрел. Доктор Вайсман взвыл на неожиданно высокой ноте и осел на землю, нелепо суча ногами и прижимая руки к животу. Молодец, Альберт, выручил! Тут же стрельнули из окна второго этажа, и пуля, мерзко свистнув возле уха, сбила с меня шляпу. Доктор Грубер начал палить в окно, оттуда ему ответили, и под прикрытием этой перестрелки я решил покинуть, наконец, двор, а заодно придать скорости Альберту с Катариной.
Ого! Не Альберту, оказывается, надо сказать спасибо! Граф тащил кузину за руку, а она, держа другой рукой револьвер, тоже палила в окно, откуда меня так неласково приветили. Звонкий щелчок удара курка по опустевшему барабану — и я хватаю девушку за руку с револьвером. Вдвоем вытащить Катарину со двора оказалось куда легче.
Так, а вот сейчас нам придется несладко… Доктор Грубер, привалившись боком к забору, зажимал рукой левое бедро, и между его пальцами струились тоненькие красные ручейки. Только бы не бедреную артерию! Я кинулся к доктору, от души матюгнув Альберта, чтобы он уводил явно пришедшую в себя Катарину подальше и побыстрее, а на дворе тем временем нарисовались с ружьями наперевес Орманди собственной персоной и оставшийся слуга.
Подхватив свой карабин, прислоненный к забору рядом с Грубером, я выпустил в сторону врагов все три остававшиеся в барабане пули, а затем взял карабин Грубера и добавил еще два выстрела. М-да, тренироваться мне еще с огнестрелом и тренироваться — слуга так и остался неподвижно валяться на земле, но главную мишень поразить не удалось, Орманди улизнул обратно в дом. Кажется, он зажимал рукой левое плечо, но, черт бы его побрал, уверен в этом я не был.