Пропавшая принцесса. Реальность
Шрифт:
– Чего тебе? – Эдгар Де Бош поднял голову от бумаг, над которыми сидел. Тон его был недовольным, но Ле Клерка ничего не могло уже остановить.
– Прошу меня простить! – проговорил он твёрдым голосом, – мне нужно поговорить с Вашей милостью по не терпящему отлагательств делу!
– Что случилось? – равнодушно осведомился Эдгар.
– Ваша милость, только что я был в городской тюрьме по Вашему поручению!
– И что? – спросил Де Бош чуть более заинтересовано.
– Я увидел среди задержанных одну свою старую знакомую!
– И что? – повторил Эдгар разочарованно.
–
– Это замечательно! Уверен, что полиция разберётся, – Эдгар опять вернулся к бумагам.
– Ваша милость! Я ни разу ни о чём не просил Вас! Бог свидетель! Но теперь я прошу! Я умоляю Вас! – голос Жана сорвался, он задохнулся.
– Я сейчас занят! Давай поговорим об этом как ни будь потом! А сейчас оставь меня! Я работаю! – не поднимая головы от документов проговорил Эдгар.
С минуту Жан смотрел на своего хозяина, ему казалось, что сердце его почти перестало биться, он словно падал в чёрную пропасть и никак не мог ухватиться, чтобы затормозить своё всё ускоряющееся падение. Де Бош не обращал на него никакого внимания, Жаном овладел приступ такого холодного бешенства, что он едва не бросился на своего хозяина. Только мысль о том, что этот поступок окончательно погубит не только Ракель, но и Жанну, заставил его взять себя в руки. Между тем ненависть к Эдгару и вообще ко всем гошам, настолько овладела Ле Клерком, что сознание его окончательно прояснилось.
– Прошу меня простить! – он поклонился не обратившему на его слова никакого внимания Эдгару и вышел из кабинета.
Теперь он действовал спокойно и рационально, на его столе всё ещё лежало послание младшего брата герцога, адресованное начальнику городской тюрьмы. Жан отодвинул его в сторону, взял бумагу и быстро написал записку Жанне на языке ашуров, на котором мог писать теперь довольно сносно. «Жанна, я провалился. Беги» – написав Ле Клерк кликнул мальчишку-посыльного. Это был веснушчатый, долговязый подросток, нескладный, в латанной куртке и грязных штанах.
– Чего изволите? – спросил он, шмыгая носом.
– Ты помнишь, где я живу? – спросил Жан строго.
– Помню, – отвечал мальчишка с тяжёлым вздохом, как будто каждое слово доставляло ему невыразимые мучения.
Ле Клерк покопался в карманах, вытащил медные монетки и не считая сунул их в руку посыльному.
– Знаешь, Милену, мою служанку? – спросил он.
– Знаю! – щербатый рот мальчишки расплылся в улыбке.
– Отдашь эту записку ей в руки! Только ей! Понял?
– Понял! – мальчик сунул мелочь в карман своих безразмерных штанов, явно перешитых из старой одежды отца или старшего брата.
– Потом можешь идти домой! На сегодня ты свободен!
Отпустив мальчика, Ле Клерк достал другой набор письменных принадлежностей, взял гербовую бумагу и написал:
Приказываю исполнять любые приказы подателю сего!
Потом он решительно расписался, вытащил скопированную им печать дома Де Бошей и поставил оттиск. Получилось вроде неплохо. Впрочем, колебаться было некогда. Жан взял бумагу, которую так и не отдал начальнику тюрьмы, нахлобучил на голову широкополую шляпу, по моде введённой гошами и направился к выходу. Прежде чем ступить на первую ступеньку лестницы ведущей вниз он обернулся, последний раз окинул взглядом своё рабочее место. «Вот и всё!» – подумал Ле Клерк. Он вышел на улицу, Солнце перешло зенит и неудержимо клонилось к закату. Жан грубо толкнул в грудь недавно заступившего на свой пост охранника, лицо которого было ему незнакомо.
– Срочное послание от герцога Эдгара Де Боша! Немедленно доложи обо мне начальнику! – важно заявил он.
Всё оказалось проще, чем Жан рассчитывал. Больше всего он боялся, что начальника не окажется на месте, но его сразу же провели в кабинет главного городского тюремщика. С трудом сдерживая дрожь в руках, Ле Клерк отдал начальнику тюрьмы настоящую бумагу от Эдгара. Начальник пробежал её глазами, на лице его отразилось плохо скрываемое неудовольствие. Он что-то пробормотал себе под нос, Жан не разобрал что, но это было уже не важно. Пришла пора действовать.
– Сегодня сюда доставили одного человека! – нахально заявил Ле Клерк, глядя начальнику тюрьмы в глаза.
На лице тюремщика отразилось некоторое встревоженное недоумение.
– Мы многих арестовываем. Каждый день. О ком идёт речь? – пробурчал он смущённо.
– Это девушка. Её зовут Ракель Нисом! Я приказываю привести её сюда немедленно! – подступая к нему прорычал Ле Клерк, его опять захлестнуло бешенство.
– Но…, – начал было начальник тюрьмы, но Жан сунул ему под нос состряпанную им бумагу и не дав разглядеть её толком рявкнул:
– Хотите пойти под суд, за неисполнение приказа его Высочества?
– Я ещё не смотрел списки арестованных. Я сейчас разберусь и её тут же приведут! – поспешно проговорил тюремщик.
Пока он вышел чтобы отдать распоряжения, Жан уселся в кресло закинув ногу за ногу с самым беспечным видом, хотя сердце его билось так учащённо, что казалось, заглушало все остальные звуки. Он был почти уверен, что сейчас войдут вооружённые люди и схватят его, но продолжал сидеть так как будто смерть не стояла сейчас совсем рядом с ним. Ле Клерк подумал, что у него нет никакого оружия, даже ножа. Впрочем, ни нож, ни даже меч не мог помочь ему сейчас. Да и не владел он им достаточно хорошо, чтобы рассчитывать, что сможет вырваться из этих каменных стен. «Перо – вот мой меч!» – подумал Жан. Дверь распахнулся, и он невольно обернулся, но вместо вооружённых людей, он увидел Ракель. Начальник тюрьмы втолкнул её боязливо оглядывающуюся, прижимающую на груди разорванное платье. Ракель скользнула взглядом по лицу Жана, так, как будто не узнала его.
– Это она, господин Ле Клерк? – спросил главный тюремщик.
– Она! Я забираю эту женщину! – в той же наглой манере, заявил Ле Клерк. Поднявшись с места, он сорвал с себя плащ и накинул его на плечи девушки. Когда ворота тюрьмы за ними захлопнулись, Жан схватил Ракель за руку и потащил её в переулок.
– Я же говорил тебе быть осторожнее! Дура! – прошипел он, волоча девушку за собой.
Ракель вдруг совершенно повисла на его руке, Жан понял, что она сейчас потеряет сознание. Схватив Ракель, он энергично встряхнул её так сильно, что её грудь едва не выскочила наружу.