Пропавшая

Лазарева Элеонора

Все чаще меня посещали эти мысли, все чаще тосковала по оставшейся где-то прошлой жизни с ее заботами друзьями-коллегами и даже Климом. А еще работой и учебой, квартирой со знакомыми удобствами и городом, где полно магазинов с их продуктами и шмотками, улицами, заполненными озабоченными прохожими, кинотеатрами и телеком, которым раньше пренебрегала и, конечно, компом, с его информацией и форумами, где можно оттянуться, поболтать в мессенджере с подругами, посплетничать по телефону. А еще очень хотелось посидеть в кафе, посмаковать кофе с

выпечкой, мороженным, в конце-концов. Как часто мы не ценим того, что окружает нас постоянно и находится под рукой! А сейчас меня одолевала тоска и смутная тревога, что это уже не будет никогда.

Я глубоко вздохнула и продолжила работу. Ссыпав в мешочек полученную смесь, вымыла и вытерла тряпкой посуду.

— Лана, — услышала голос со двора Гулы, — подь-ка сюда.

Я выскочила на крыльцо и увидела в руках ее лист бумаги.

— Что случилось? — воскликнула я, оглядываясь по сторонам, выискивая почтальона, но его не наблюдалось.

— Вот, — протягивала она мне бумагу с текстом. Лицо выражало злость, — кто-то передал, что здесь живет странная женщина, которую вот уже несколько месяцев ищет тайная канцелярия. Это о тебе, — потрясла она посланием, — требуют показаться в местной администрации и зарегистрироваться.

— А как мне такой идти? Сразу же схватят и что-то будет, — схватила себя за щеки. Потом отчаянно вцепившись в бумагу еще раз прочла, что в случае неявки, мое дело будет рассматриваться, как сопротивление власти и будет квалифицироваться как уголовное. В случае неявки служащие тайной канцелярии приведут насильно.

— Что же делать, ГУла? — всхлипнула я в отчаянии, — Я же не подхожу ни к одному из ваших видов, и у меня нет документов.

— Так. Не вопи, — выдернула она бумагу из моих рук, — Придумаем что-нибудь.

Она пошла в дом, я за ней, все еще охая и пришептывая слова отчаяния. Войдя в дом, Гула резко остановилась и хлопнула себя по лбу.

— Конечно, вот я балда! — воскликнула она и резко повернулась ко мне, — Знаю, как тебя преобразить. Все будет отлично.

И она засмеялась. Потом бросилась в комнату и вскоре вынесла два пузырька.

— На, — протянула их мне, — Вот твое спасение. В одном краска для волос и ты будешь черной, из другого закапаешь в глаза и будешь, как у нас, черными тоже.

— Откуда? — проговорила я, принимая бутылочки.

— Так это вот краска для седин моих покупательниц, — указала на один из них, — а это я сама придумала, когда просили краску для детей с желтыми глазами от смешанных браков с Воронами. Все женщины должны иметь черные глаза — таков порядок. Но от природы не утаишь некоторые несуразицы, и тогда рождаются дети с желтыми глазами, и хоть это не так страшно, но лучше с черными. Это моя придумка и тебе будет как раз. Закапывать надо раз в недлю.

— Раз в неделю, то есть в десять дней, — обрадовалась я, — Отлично.

Поцеловав Гулу в обе щеки, бросилась в туалетную комнату. Развела в раковине краску и щеткой наложила ее на волосы,

расчесывая их по всей длине. За время моего пребывания здесь, они выросли ниже плеч, и теперь я закалывала их так, как показала мне Гула, в местном стиле. Окрас был почти мгновенным. Из моих медных они превратились в иссиня-черные. Закапав по капле в глаза, увидела как через мгновение мои зеленые глаза стали карими, даже темно-карими.

— Пойдет, — подумала я, вытирая волосы и лицо, после обильного полоскания, как и рекомендовала Гула.

Выйдя в гостиную, нашла там пьющую чай подругу и остановилась перед ней.

— Ну, как? — тряхнула волосами и присела рядом.

— Отменно, — выдохнула она, улыбаясь, — Ты так изменилась. Теперь ты стала еще краше. При белой коже и темная. Здорово. Хотя надо тебя слегка подтемнить. Но может быть и не надо? — усмехнулась она, глядя на мою удивленную физиономию.

— То есть, как подтемнить? Кожу, что ли? А как?

— Да ладно, не надо. Ты и так подзагорела за эти недли на солнце, не такая, какой увидела тебя впервые. Сойдет. Теперь смотри.

Она поставила чашку на стол и налила мне в кружку напиток.

— Завтра пойдем вместе. Скажу, что ты дальняя родственница, приехала поступать в университет. У тебя же есть магия, тем более и специальность подходящая, а документы потеряла по дороге. Как твое прозвище или второе имя?

— Нет у меня ни прозвищ ни второго имени, — сказала я, прихлебывая чай, — Есть фамилия. Викторова.

— Тогда ты будешь Лана… — помедлила она что-то прикидывая, — Вик, — произнесла отчетливо, — Лана Вик. Так и скажешь.

— А если ваша внучка спросит вас, что тогда? Она же не поверит мне? — ахнула я.

— С внучкой сама разберусь, — нахмурилась Гула, — черкну ей письмо или в кристалографе сообщу, что ты приехала по рассказу своего отца, моего троюродного брата. Она его не знает в лицо, но помнит, как дальнего родственника. Он живет на границе с Дикими и он рыбак. Там и вся его многочисленная семья. По фамилии он Прога, зовут Сван. Но ты можешь взять фамилию матери, а ее не знает никто, потому что ее он отбил у Диких, еще, когда шла война с ними на их территории. Так что там все запутано. Смело говори. И твоя магия тому подмога. Там у них магички сильные, волшебницы. Их очень ценят.

— Спасибо, Гула, — погладила я ее по руке, — Чтобы я без тебя делала. И еще. Я действительно надумала идти в жизнь, а для этого надо мне работать. Чтобы работать, надо получить лицензию, поэтому хочу попытать счастья и поступить в университет на лекарское отделение, тем более что и у себя я на таком училась. Как ты думаешь, получится у меня?

— Обязательно, моя девочка, — усмехнулась та, — Ты должна самостоятельно устраиваться уже здесь. И можешь поступить. Там же проверят тебя на магию. Кстати, там можно поискать сильных магов и поспрашивать насчет твоей задумки об обратном выходе. А если нет, то смирись, здесь тоже можно жить.