Пропавшая
Шрифт:
— Температурит, — поняла и взяла таблетку антибиотика.
— А можно ли ему наше лекарство? Поможет ли? Судя по строению и крови, идентичен нашему человеку. Ладно, — махнула мысленно, — будем надеяться на лучшее.
Размяла ложкой в стакане и разбавила водой.
— Если поможет сбить температуру, то замечательно, — решила я
Он вздохнул и вновь открыл глаза.
— Пить, — прошептал еле слышно.
Приподняла ему голову и прислонила ко рту воду с лекарством.
— Пей, — мягко проговорила я.
Не открывая глаз, он вначале не шевельнул даже губами, но почувствовав струйку воды,
— Ты колола меня. Зачем? И что я только что пил? — тихо заговорил он, не открывая глаз.
— У тебя жар, — спокойно сказала я, медленно отодвигаясь от него, помня его быстрый захват и сильную боль, — И я дала тебе лекарство, чтобы сбить температуру. А колола, что зашить твои раны и остановить кровотечение. Сейчас уже все в порядке.
Он помолчал и продолжил.
— Я не понял, что ты говоришь, но благодарю тебя за спасение.
— Не за что, — ответила я, — Это моя работа. А вам необходимо лежать тихо и стараться не двигаться. Пока.
— Ты лекарь?
Я помолчала, осваивая его вопрос.
— Вероятно и так.
— Благодарю, еще раз, — сказал и затих.
Склонившись над ним, поняла, что он заснул. И это было хорошо. Сон лечит, а ему необходим покой. И пока спит, попытаемся сделать выводы из случившегося.
Глава 4
— И так, — мысленно начала рассуждать, хлебнув из фляжки воды. Горло пересохло, и это только что заметила.
— Где я и что случилось вообще? Видимо, это случилось не с моим миром, а со мной. Какой-то перенос или провал в другое измерение, судя по окружающей действительности. Небо, светило, флора и человек-птица, что лежит передо мной, его внешность, одежда, странное превращение.
И тут, вдруг, вспомнила, что он имел обличье орла и огромные крылья. А где теперь они? Когда его переворачивала, то не видела их, только еле видимая черная полоса по позвоночнику от затылка до копчика и слегка выпирающие лопатки чуть больше обычных, в таком же темном очертании.
— Может быть это и есть его крылья? Но как это происходит?
Пожала плечами и покачала головой.
— Удивительный мир, — и это я уже произнесла вслух, — В жизни бы не поверила, если бы кто рассказал. Фантастика какая-то! И что мне делать? Как быть далее? И с чего это началось?
Тут я вспомнила странную зеленоватую субстанцию, что образовалась на ночном небе еще там, в своем мире. Я бы, наверное, обратила на это внимание более серьезно, но уже засыпала.
— Может быть, она и была тем самым инструментом, что открыл дверь сюда и почему-то только мне одной. А может не только мне? Может еще кто-то попал также как и я? Только где искать? И перенос был не чувствительным и даже случился выброс моих же вещей, на чем лежала, только без Клима. Жаль, — вздохнула, — Он бы так мог сейчас пригодиться. А ведь совсем недавно такие мысли и не могли прийти в голову. Вот уже сколько времени пыталась доказать ему и себе тоже, что наши отношения давно подошли к краю и что нам лучше расстаться, но он меня не слышал или не хотел слушать.
— Лана, — вспомнила я наш последний разговор на открытой палубе речного ресторана, — Я не могу поверить в твое отторжение, — как сейчас слышала его тихий голос, —
Я видела тоску в его глазах и слегка подрагивающие губы, что так недавно вызывали во мне желание. Сейчас же в душе был скука и раздражение от его непонимания или нежелания меня понять.
— Боже мой! Клим! — говорила я, выдергивая ладонь из его рук, — Мне уже надоело тебе объяснять, что наши отношения закончились, после того, как я узнала о твоей….неверности. И, как ты пытался меня убедить, совершенно случайной, по пьянке, по обстоятельствам.
— Но, неужели, ты так и не смогла меня простить, Лана? Ну, посмотри на меня, прошу тебя, — он вновь пытался прихватить мою ладонь, — Я уже месяц, как хочу достучаться до твоего сердца с просьбой о прощении. Ну, так получилось, так уж сложилось. Ну, напился я в тот твой день рождения, и уж было собрался идти за тобой, после посиделок в ординаторской, так вдруг мне на шею бросилась эта молоденькая медсестричка. Ну, не мог я ее оттолкнуть грубо.
— Да, конечно, — вздохнула, саркастически кривя губы, — Не мог грубо оттолкнуть. Зато в засос целовал. Видимо так теперь показывают свое нежелание отвечать на чувства других. Или я что-то не понимаю?
— Ну, Светик, — вновь кинулся к моим рукам, — Она сама приникла ко мне. И что прикажешь делать?
— Ах, Клим, Клим! И это понятно мне давно. Ты один у нас такой вот красавчик, «золотой мальчик», зав отделением, отличный хирург, умница, кандидат наук, богатый и холостой! Естественно, что на тебя имеют виды многие наши особи женского пола. Но я, уж уволь, не хочу затеряться в их толпе, роняя слюни, прощая твои похождения. Ты уж, как-нибудь, теперь сам, без меня.
— Но, радость моя, — заулыбался он моим словам, — Я не причисляю тебя к той толпе, я люблю тебя одну и хочу быть с тобой.
— Знаешь, мой дорогой, я не понимаю уже твоих поступков. Видимо наши взгляды совершенно разные и я не хочу повтора, которые меня ранили, когда я увидела вас целующимися. Передать тебе мое состояние не могу, ибо предательство невозможно описать. И все, хватит. На этом мы закончили наши личные отношения. Только рабочие. Я все сказала и прошу тебя, не ходить за мной.
Встала и даже спиной уловила его тяжелый вздох. Но горечь уже поселилась во мне. Прошел месяц, и я вновь наступила на те же грабли, соглашаясь на эту поездку в этот Богом забытый лагерь. Как мне не хотелось! Но вновь пошла на поводу его серых глаз, опять не могла устоять его напору. Он меня выходил, ей Богу! Цветы, конфеты, уговорил сотрудников помочь меня вернуть. А особенно приятельницу, зав лабораторией Галку. Вот она-то и расписывала мне собственное впечатление такого вот тура по Алтаю.
— Ланка, — заливалась соловьем в кафешке, где мы частенько сидели за кофе с эклерами, — Это просто отпад! Такой экстрим! Ты сама убедишься, как сядешь на коня. Три дня в пути туда и три обратно! Кругом неописуемая красота! Природа, мать ее! Костер, гитара и любящий красавчик рядом! Что еще надо молодому перспективному ученому в период его муторной умственной работы? Сильного коня и хорошего секса! Можно и наоборот! — смеялась она, похлопывая меня по руке, — Там все и решишь. Помнишь, как у Высоцкого «Пусть он в связке одной с тобой, там поймешь, кто такой!»