Пропавшее сокровище. Мир иной
Шрифт:
Джейк молчал.
— Сдайте оружие, господа! — произнес Руднев и добавил, насмешливо глядя на Кортеца: — Думаю, что вы меня понимаете и без переводчика, месье Кортец. До появления в этом монастыре вы неплохо владели русским языком.
— Я владею многими языками, господин майор, — сказал по-русски Кортец. — И я всегда выбираю тот, какой мне более удобен. Но вы, может быть, все же объясните ваше поведение? Болтовня какого-то Тараканцева — это еще не аргумент…
— Ваш спутник организовал покушение на профессора Стрелецкого. У меня есть доказательства. А оба вы шантажировали гражданина Тараканцева.
— Чепуха! —
— Вот все мое оружие. Я никогда не ношу при себе много металла.
— Оставьте это у себя, — сказал Руднев и пристально взглянул на Джейка.
Тот стоял не шевелясь и угрюмо смотрел в землю.
— Господин Бельский, вы слыхали мое приказание?
Джейк медленно достал из карманов большой складной нож и браунинг и подал их Рудневу.
— Это все?
Кортец усмехнулся и процедил сквозь зубы:
— У него есть еще водородная бомба, но он забыл ее дома.
— Я думаю, что господин Бельский и от водородной бомбы скоро избавится, — с иронической улыбкой сказал Руднев. — Я прошу вас, господа, пройти за мной в районное управление милиции.
— А потом? — с тревогой спросил Кортец.
— А потом вам, господин Кортец, надо будет немедленно вернуться в Москву самостоятельно, а с господином Бельским мы поедем туда имеете…
Они направились к выходу из монастыря. К Кортецу уже вернулось ровное настроение. «Что ж, — рассуждал он, — с охоты за сокровищами Ивана Грозного я возвращаюсь с пустым ягдташем. Но скоро я, несомненно, вновь буду в Париже… Это лишь очередная неудача, вроде истории с Коптским евангелием…
Они приблизились к надвратной церквушке. Сказочная «Царевна Лебедь» удивленно смотрела на них узкими бойницами-окнами. Кортец взял в руки фотоаппарат и спросил, обращаясь к Рудневу:
— Разрешите сфотографировать этот шедевр русского зодчества?
Руднев пожал плечами:
— Пожалуйста!
— Мне надо хоть как-то возместить убытки, — пояснил Кортец и щелкнул затвором. — Я в Париже организую фотовыставку оригинальных росписей Дионисия и неизвестного миру монаха Александра, которые я увидел здесь, а также образцов русского древнего зодчества…
— Вот и занимались бы этим, господа, — искренне посоветовал Руднев.
— Не знаю, как другие иностранные гости, господин майор, — ответил Кортец, — но я прежде всего деловой человек, я занимаюсь тем, что сулит мне наибольшую прибыль.
Он взглянул на Джейка. У того был вид человека, хлебнувшего уксусу, настоенного на хрене.
— Не унывайте, Джейк! Вспомните о вашем контракте с трестом.
— Убирайтесь к черту! — злобно крикнул Джейк.
Лабиринт
Позади церкви Иоанна Предтечи было «царство дремучих трав» — там буйно разрослись полынь, репейник, одичалая конопля. В этих зарослях мог скрыться стоящий во весь рост человек. И там, позади церкви, в пахучих травах, в ясной тени печальных деревьев, среди вековечной тишины стояла заброшенная усыпальница князей Бельских, та самая, куда позавчера ночью на глазах у Волошина скрылся старый монастырский сторож. Над глубоким склепом ее возвышалась небольшая часовня. Может быть, когда-нибудь эта часовня выглядела вполне сносно, но годы сделали свое дело: зеленая крыша ее побурела и провалилась, штукатурка стен и маленьких колонн облупилась, а железные решетки замысловатого рисунка на окнах и двери заржавели…
Русские старинные зодчие не уделяли столько внимания гробницам и мавзолеям, сколько уделяли надгробным сооружениям зодчие и ваятели Ренессанса, строители пирамид, мавзолея Тадж-Махал и подобных сооружений. Усыпальница князей Бельских служила тому ярким доказательством. Она была очень скромна и очень печальна. Как впавшая в нищету старенькая барыня, стояла она на задворках древнего монастыря, дивясь невиданному скоплению людей вокруг… А люди эти уже два часа бесцеремонно заглядывали в ее окна, окликали кого-то скрывшегося в гробнице и много говорили. Здесь были Волошин, Тася и профессор Стрелецкий, директор монастыря-музея Анышев и несколько милиционеров. Трое первых были очень взволнованы необычайными событиями и оживленно обсуждали все, что случилось в монастыре в тот день…
Запершийся в гробнице старый сторож не откликался, и, устав звать его, милиционеры расспрашивали Анышева об усыпальнице князей Бельских.
Директор монастыря-музея до своего появления в Сиверске служил где-то управдомом, на занимаемую им должность он попал случайно и не скрывал своего удивления по поводу забот советской власти о старинных церквах и «никому не нужных» крепостных сооружениях. Чувство тревоги за бесполезность своего дела никогда не покидало его…
— Гробница эта заприходована по нашим книгам и документам как сооружение, не имеющее исторической ценности, — пояснял он окружавшим его московским гостям и милиционерам. — По этой причине ни в какие сметы по ремонту она не попадает. Однако по тем же документам значится, что в 1915 и 1916 годах приезжал сюда из Петербурга какой-то князь Бельский и занимался ремонтом и реконструкцией указанной гробницы. При этом земли в озеро было вывезено несметное количество…
Рассказ Анышева был прерван появлением Руднева и начальника сиверской милиции. Тася, Волошин и профессор засыпали майора вопросами. Руднев сообщил, что Кортец дал важные показания и спешно уехал в Москву, а Джейк Бельский должен дождаться своего сообщника по покушению, Платона Бельского, и поедет в Москву вместе с ним, Рудневым.
— Да, кстати! — добавил майор. — Оказывается, Джейк Бельский — родной племянник князя Платона Бельского. Он сын русского белоэмигранта.
— «Сколько их, куда их гонит!» — насмешливо воскликнул Волошин. — Бельские лежат тут рядом, в гробах, их потомок полез в гробницу, не дождавшись смерти, а еще один Бельский, чтобы составить им компанию, примчался специально из Америки.
— А что с князем-сторожем? — спросил Руднев. — Подает ли он хоть признаки жизни?
— Молчит. Не умер ли он от инфаркта? — нерешительно сказала Тася.
Хотя Платон Бельский состоял в заговоре с Джейком, ей все же было жалко этого одинокого старика, которого любила когда-то прекрасная женщина.
— Ну что ж, придется вскрыть дверь, — решил Руднев. — Да! Я забыл передать вам, профессор, один интересный экспонат, обнаруженный при обыске у Джейка Бельского. Не объясните ли вы нам, что это такое?