Пропавшие без вести
Шрифт:
«И монастыри у них неправильные! – растравлял себя князь. – Где это видано, чтоб монахов челядь обслуживала!»
Насчет челяди было чистой правдой. Монастыри в этом времени были сплошь ктиторские. А кто ктитор? [12] Князь! Князья ставили монастыри не только ради спасения души. Имелся и другой расчет. По обычаю, на смертном одре князей постригали. Дабы простились им грехи, вольные и невольные, а душа направилась прямиком в рай. Случалось, однако, что постриженный выздоравливал, после чего вставал вопрос: что делать? Снять схиму нельзя, а жизнь в постах и молитвах князю не по душе. Вот и селились новоиспеченные
12
Жертвователь, на чьи средства построен монастырь, а также его попечитель.
Другой особенностью монастырей был их смешанный состав. Проще говоря, за одной стеной служили Господу и жили бок о бок монахи и монашки. Было это не везде, но часто. Нередко разделению обителей препятствовали ктиторы. Почему? Простая логика. Князя постригли на смертном одре, а он выжил. Переселился в монастырь, но без жены ему скучно. Супруга, следуя примеру мужа, принимает схиму. Брат и сестра во Христе живут и молятся, укрепляя друг дружку духовно и телесно. Грех? Так венчанные же!
«Найти посадника в Волынь будет непросто, – размышлял Иван. – Княжество не меньше Галицкого, десятки городов, тысячи весей… Волынцы воинственны и горделивы, держать их в узде трудно. Боярин с таким не справится – слушать не станут. Пригласить князя? Посадником не согласится – невместно. Вот если дали б в удел… Счас! Натащит родни, рассадит по городам, глянь – и Волынь уже не твоя. Вышибай затем с насиженного места!»
После первых лет княжения Иван ясно осознавал: главной его проблемой стал дефицит управленцев. Здесь их звали князьями, посадниками и тиунами, что не меняло дело. Управленцы должны проводить в жизнь затеянные преобразования, а как быть, если не умеют? Или, что того хуже, не хотят? Они привыкли, что князю нужна дань, остальное его не волнует. Посадники грабили люд, отстегивая князю положенное, не забывая, естественно, про свой карман. При этом мало заботясь, сыт ли смерд, хватит ему хлеба до нового урожая и сыщется ли зерно, чтобы засеять ниву? Иван грабеж запретил. Велел люд не обижать и следить, чтоб бояре этим не баловались. Как справиться, если обучен другому?
Нерадивых посадников меняли. Новые грабить опасались (смерды пожаловаться могли), зато крутили дела с купцами. Брали мзду, взамен освобождая от дани. Купцы, ясен пень, не жаловались. Мздоимцев ловили за руку, уличенные, они кидались в ноги, вопя, что бес попутал. Мольбы на князя с Малыгой не действовали, жулики получали пинка и лишались имущества, нажитого непосильным трудом. Не помогало. Вновь назначенные посадники начинали правление с разведки мест, где можно поживиться. Честные встречались редко. Галицких бояр, а именно из их среды рекрутировались посадники, Иван с Малыгой знали плохо. Князьям они не доверяли. Оставались ватага и ближняя дружина. Только Господь, даровав братьям по оружию умение владеть мечом, копьем и луком, не озаботился наделить их управленческими способностями. Пробовали… Получались хуже, чем у бояр. Те хоть дело знали.
Управленцев следовало готовить, но как? Школа сирот, затеянная в Галиче, работала успешно, но учились в ней отроки. Когда еще войдут в зрелость! Посадники требовались здесь и сейчас. Где взять?..
Пока Иван думал, смоки летели, то взбираясь ввысь, то
Заночевали на речном берегу. Пока Зых с Олятой ловили рыбу, Иван с Малыгой развели костер и сварили кашу. Стоял тихий, летний вечер. Светила луна, трещали кузнечики, от реки несло свежестью и запахом рыбы. Смоки на берегу чавкали, пожирая свой ужин. Люди тоже ели, запивая кашу пивом из баклаг, и не разговаривали: устали. После ужина повалились на расстеленные войлоки и затихли. Ивану, однако, не спалось. Он долго ворочался и забылся не скоро.
Сон его был странен. Вокруг был свет: белый и яркий. Он мешал разглядеть потолок и стены помещения, где находился Иван, но князь четко осознавал: он в здании. Под ногами его был пол, выложенный черными и белыми каменными плитами, они чередовались в шахматном порядке. Осмотревшись, Иван заметил впереди человека. Тот сидел спиной к нему и, склонившись над полом, что-то разглядывал. Фигуру неизвестного скрывала просторная мантия с капюшоном. Ниспадая до пола, она укрывала ноги незнакомца, как и то, на чем он восседал. Что это было: табурет, пуфик или что другое, – разглядеть не получалось.
Ступая по отполированным плитам, Иван приблизился и глянул через плечо незнакомца. Каменных плит перед ним не было. Сколько хватало взора, расстилалось пространство, покрытое горами, лесами, морями и реками. Те были маленькими, словно игрушечными. Между ними что-то шевелилось и двигалось, поднимались дымки, доносились неясные звуки.
– Хочешь глянуть ближе? – спросил незнакомец, не оборачиваясь. Голос у него был хрипловатый, как у простуженного.
– Хочу! – ответил Иван.
Незнакомец вытянул ладонь, затянутую в перчатку, и сделал неуловимое движение. Одна из частей пространства воспарила и повисла, закрыв прочие. Иван увидел степь, поросшую высокой травой, по ней двигался отряд всадников. Незнакомец повел пальцем, изображение укрупнилось, будто приближенное подзорной трубой. Иван явственно видел потные крупы коней, детали сбруи, халаты и шапки всадников, их копья, привязанные к седлам, кривые мечи в потертых ножнах. Он слышал топот копыт и обонял едкий запах пота: человеческого и конского.
– Идут к Путивлю! – сказал незнакомец. – На подмогу Кончаку. А вот другое!
Подчиняясь его жесту, степь исчезла, перед Иваном возникла другая картинка. В небе над пустыней летел самолет. Он был странной конструкции: с зализанным утолщением впереди фюзеляжа, но без остекленного фонаря. Хвостовое оперение самолета торчало вниз, за ним, образуя прозрачный диск, вращался винт. Внезапным озарением Иван догадался: аппарат управляется с земли. Самолет вдруг покачнулся и свалился на крыло. Следуя за ним взглядом, Иван разглядел меж барханов автомобиль. Тот мчался, поднимая пыль. Самолет вздрогнул. Из-под крыла выскользнула черная ракета; выбрасывая огненный хвост, она устремилась к земле. Автомобиль свернул за бархан, но ракета повторила его движение. На желтом песке вспух взрыв: огонь и черный дым скрыли автомобиль. Чуть позже донесся грохот.
– Бац! – сказал незнакомец. – Посмотрим!
Он сделал круг пальцем, место взрыва приблизилось. Иван увидел полыхавший пламенем искореженный остов машины. Даже на расстоянии ощущался его жар. Людей внутри автомобиля рассмотреть не получилось. Только один, выброшенный взрывом, лежал на песке. У него отсутствовала голова, а длинную – до пят белую рубаху покрывали красные пятна. Набухая, они увеличивались на глазах.
– Повезло его родным! – сказал незнакомец. – Будет, что хоронить. Другие обуглятся так, что не опознают. Приходилось видеть?