Пропавший Чемпион. Том 1
Шрифт:
Сразу после этого раздался страшный грохот, несколько могильных плит надломились, и из них вылетела груда костей. И эти кости собрались в трёх огромных, под 3 метра ростом костяных воина. Первый держал в руках двуручный меч, второй — алебарду, третий — цеп с шипастым шаром.
Костяной гигант с мечом бросился на Вильгельма, но путь ему преградил Махиас, которого совершенно не смущал размер воина, и который невозмутимо продолжал крутить в руках веера. На второго накинулся Эргенаш, которому по мере сил помогал Бреннер, крутившийся под ногами монстра и, вероятно, используя своё умение на взлом. Во всяком случае, в те моменты, когда кулаки Эргенаша били по черепу монстра, они делали это с особо громким и сочным хрустом.
Монстр же с цепом напал на Сарефа, и тот с сожалением отметил, что ему достался самый опасный противник. Потому что он мог стрелять своим цепом на 3–4 метра, и было практически невозможно безопасно с ним сблизиться. Поняв это, Сареф вызвал Системное окно и использовал пятую способность:
Элементная Ярость!
Подняв руку с Гилеаном, он выдал в монстра поток сгустков стихий, которые тут же начали в него врезаться. И мгновение спустя в него снова прилетел цеп, от которого Сареф едва отскочил, всё так же продолжая поливать монстра потоком элементного урона. И только несколько секунд спустя до него дошло, что здесь было не так. У Элементной Ярости было два обязательных условия: для её сотворения необходимо было задействовать обе руки, и при этом стоять на одном месте. Гилеан же, судя по всему, нивелировал не только первое, но и второе ограничение. В очередной раз доказывая, что он стоил того, чтобы терпеть его притирку к Сарефу в новом качестве и все его всплески характера.
Мгновение спустя Хим, дождавшись, пока костяной гигант в очередной раз промахнётся по нему своим цепом, появился и, схватившись за цепь оружия, на обратной тяге подлетел к монстру, после чего извернулся в воздухе и, оттолкнувшись лапами от его черепа, задействовал сразу три своих огненных умения. С учётом же того, что сопротивляемости монстра уже были значительно расшатаны Элементной Яростью, его кости слишком охотно поглотили весь огонь хилереми, и он рассыпался чёрным прахом.
В это время Махиас, страховавший Вильгельма, всё-таки был вынужден задействовать вторую драконью форму. Они обсуждали этот момент с Сарефом перед походом, и Махиас предупреждал, что во второй драконьей форме, как и полной, он может пребывать только 2–3 часа в сутки, и потому держал её до последнего. Ярко мелькнула синяя чешуя на лице, вернее, уже морде дракона, и на руках, которыми он держал свои веера. Если до этого сиреневые вспышки на веерах появлялись лишь в момент использования способностей, то теперь они светились сиреневым светом постоянно.
Вот только в ответ на это костяной гигант неожиданно ускорился, обрушивая на Махиаса удар за ударом своим колоссальным мечом. Тот отступал, отражая атаки, но в один момент занёс веера назад и со свистом выдал сиреневую ударную волну, которая заставила монстра застыть и пошатнуться. В этот же момент Вильгельм, прикрывавший Махиаса своими благословлениями, выстрелил хлыстом, который обвил ноги монстра, и изо всех сил дёрнул его. Монстру, которому Махиас своей сиреневой атакой сбил концентрацию до предела, этого оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие и со страшным грохотом упасть на землю. Свой меч он при падении выпустил из рук, и тот по инерции взлетел в воздух. И он должен был упасть в стороне… но Вильгельм и здесь успел среагировать, выстрелив хлыстом, который зацепил меч в полёте и немного изменил траекторию его падения… в результате чего клинок лезвием вошёл точно в грудь упавшему монстру, уничтожая его и заставляя рассыпаться серым прахом.
Сареф тем временем повернулся к Бреннеру и Эргенашу, справедливо полагая, что им потребуется помощь, ведь у них не было ни драконьих, ни демонических сил. Но нет, эти двое за множество поединков успели идеально сработаться, и теперь прекрасно справлялись с врагом перед ними. Бреннер обеспечивал монстру уязвимость, а Эргенаш проводил сокрушительные атаки кулаками. Мало того, в момент уклонения Бреннер неожиданно запрыгнул на плечи монстру и… засунул ему свои кинжалы в глазницы. И неожиданно это возымело эффект! Вероятно, чары, которые давали этому монстру жизнь, концентрировались в голове, ну а поскольку кинжалы Бреннера всё-таки тоже были легендарными, то даже они смогли немного их повредить. В итоге монстр так же рухнул на землю… и мгновение спустя на его череп с силой опустился сапог стревлога, стирая его в мелкую костную пыль.
Кладбищенский Чемпион, всё это время пребывавший в оцепенении, очнулся. Он снова поднёс трубу к челюсти, чтобы протрубить в неё и вызвать подмогу, но Сареф, которому совершенно не улыбалось драться с костяными гигантами по второму кругу, при помощи телекинеза вырвал трубу из рук Чемпиона. После чего, не удержавшись, этой же трубой сбил с Чемпиона его шляпу с пером, а потом воткнул её монстру в глазницу. И это действие вызвало неожиданный эффект:
Критический урон — 508!
Чемпион же, со злостью отшвырнувший трубу, прошипел:
— Этого тебе точно не стоило делать, мальчишка…
После этого он вызвал своё копьё и с силой ударил им по земле, вызвав огромную костяную волну, которая разошлась от него во все стороны и с силой отбросила Сарефа и его спутников в разные стороны и заставила потерять сознание
Очнулся Сареф почти сразу, даже пыль не успела улечься. Однако он ждал десять секунд, двадцать, тридцать… когда же ситуация не изменилась и минуту спустя, Сареф понял, что придётся искать остальных именно в этой пыли. Или, скорее, тумане.
Проблема заключалась в том, что этот туман был очень сильным. Даже сквозь Глаз Снайпера видно было, максимум, на 3 шага вокруг. Без него же и вовсе не было видно ничего дальше вытянутой руки. И Сареф осторожно двинулся дальше. И каково же было его удивление, когда минуту спустя он увидел Кладбищенского Чемпиона, который сидел на земле и оглядывался. Он направил было на него Гилеан, чтобы выдать поток молний, но неожиданно перчатка отклонилась, и поток молний ушёл в пустоту. Не помог даже Глаз Снайпера. Чемпион же, увидев поток молний, отскочил в сторону. При этом у Сарефа было чёткое ощущение, что Чемпион его видит. Он снова направил на монстра Гилеан — и снова перчатка в последний момент дёрнулась в сторону. Чемпион же, на удивление, не собирался атаковать, а только смотрел в сторону Сарефа. Когда же Сареф в третий раз не смог совладать с Гилеаном и был готов к тому, чтобы сорвать проклятую перчатку с руки и оставить её здесь, Чемпион, наконец, понял направление, с которого тот стрелял. И он подскочил к Сарефу, но… вместо того, чтобы напасть, он упал перед на колени, не шевелясь и отдаваясь в полную его власть. И только теперь до Сарефа дошло…
— Хим? — осторожно спросил он. В тот же момент в его глазах что-то больно резануло, и он прикрыл их, стягивая с головы окуляр и вытирая выступившие слёзы. А когда открыл их снова — то увидел Хима.
— А… почему ты меня не атаковал? — спросил он, — ты же ведь тоже должен был видеть иллюзию…
— Хозяин, я узнаю вас из миллиона других, — ответил хилереми, поднимаясь на ноги, — и никакая сила в этом мире не заставит меня поднять на вас руку.
— Тогда тебе лучше вернуться в мой разум, — распорядился Сареф, — если этой иллюзией Чемпион заставляет всех нас в каждом видеть его облик — нам лучше работать вместе.
— Так точно, хозяин, — ответил Хим, испаряясь и скрываясь в глубине разума Сарефа. Тот же мельком подумал, что один раз кому-то всё-таки удалось заставить Хима атаковать своего хозяина. Дракон Вегельмер, используя какие-то синие руны контроля, ненадолго смог получить над ним власть. Но он поспешно выкинул эти мысли из головы.