Пропавший канцлер
Шрифт:
– А ты наблюдательный. Хорошо, давай проверим, тем более что я узнаю этого человека.
Слай подозвал придворного, и тот поспешно приблизился, потом галантно раскланялся, широко разведя руки в стороны. Папка оказалась тяжёлой, и он её чуть не выронил.
Это действительно оказался один из секретарей Грэйша. Мужчина в двух словах ввёл Слая в курс дела, сообщив, что после прежнего короля остались незавершённые дела. Слай спросил, которые из них самые срочные, и секретарь раскрыл папку. Подавая принцу листы бумаги, быстро объяснял суть проблемы.
– Те, что я отобрал, мы ещё раз изучим и вынесем решение, остальные пока подождут. Коронация состоится вечером, так что право подписи у нас появится тоже вечером. Думаю, завтра утром вы получите свои бумаги с нашим решением.
Секретарь почтительно поклонился и, обняв папку, ретировался. Ниэль, слегка тряхнув листками, спросил:
– Как ты себе это представляешь, я же слепой и неграмотный.
– Насчёт слепоты – это ты зря, я так понял, что ты скоро станешь видеть даже лучше меня. А для этого будешь ходить босиком. Сам же говорил, что камни тёплые.
Ниэль удивлённо хлопнул глазами:
– Точно! Слай, ты просто клад, я ведь не догадался, а ты сразу всё схватил. Я так и сделаю. А как насчёт грамоты?
– Научишься, ты же ещё не старый, чтобы забыть об учёбе.
Ниэль рассмеялся:
– Старый, скажешь тоже!
– Я тебе соберу самых лучших учителей. Тебе и Далии.
– Спасибо, Слай. Только вот насчёт Далии – не советую.
– Почему?
– Пусть её Зэфус учит. Да он к ней никого и не подпустит.
– О, это точно, Зэфус у нас тот ещё собственник. Только бы он вспомнил то заклинание. Оно должно быть простым.
– Почему простым?
– А ты помнишь, как Борцэус спросил о нём Грэйша, а тот недоумённо пожал плечами и ответил, что да, он пользовался каким-то заклинанием – обрати внимание: «каким-то», – то есть у него их было много, а это было настолько простым и незначительным, что вспоминалось им, только чтобы наскоро стереть память о недавних событиях или о сказанных словах. Для него это было всё равно что после еды воспользоваться зубочисткой. Зэфус должен его вспомнить, должен, ведь он столько раз его слышал.
– Может быть, его как-то подтолкнуть? Навести на мысль?
– Навести? – Слай обхватил пальцами подбородок и устремил взгляд на дыру в потолке. – А знаешь, Ниэль, может быть, попробовать создать такие условия, подходящие, я имею в виду, чтобы Зэфусу было легче вспомнить?
– Нет, не получится с условиями, – покачал головой Ниэль.
– Почему?
– Условия могут быть слишком жестокими для Зэфуса. Просто я вспомнил о его больной заднице и подумал, что ты же не станешь его… ну, в общем, ты меня понял.
– Согласен, Грэйш был жесток к своему возлюбленному, слишком жесток, а я так не смогу. Тогда я не знаю, что ещё можно сделать.
Тут к ним подошёл церемониймейстер и, поклонившись, торжественно проговорил:
–
Слай оглянулся по сторонам и только сейчас заметил толпу придворных, а возле возвышения с телом короля – Кордэлию с детьми, одетых в траур.
– Хорошо, давайте начинать.
Церемониймейстер удалился, и вскоре тело с помоста сняли и молча вынесли наружу. В отличие от обычных похорон, когда все идут за телом, сегодня Слай и Ниэль шли впереди. Они как бы выводили дух короля следом за собой, намереваясь окончательно от него избавиться.
На самой широкой террасе был сложен костёр, туда и водрузили тяжёлые носилки. Жмурясь от солнечного света, Слай сам взял один из факелов и поджёг дрова. Пламя вспыхнуло и взметнулось вверх, поглощая останки Грэйша. Не было прощальных речей, не было слёз, все просто смотрели на огонь, думая каждый о своём. Когда пламя стало стихать, а тело почти сгорело, Слай отвернулся и пошёл прочь. Ниэль поспешил следом. У костра остались стоять лишь королева с детьми и приставленные к церемонии гвардейцы. Все остальные зеваки держались гораздо дальше.
Слай с Ниэлем пересекли зал, в центре которого сияло навершие, с парой караульных по бокам. Пройдя по какому-то коридору, принц толкнул дверь и пропустил вперёд себя юношу.
– Куда ты меня привёл? Здесь так приятно пахнет, – замер Ниэль.
– Это один из многочисленных дворцовых будуаров. Здесь можно отдохнуть, не опасаясь быть потревоженным.
– Будуар? А зачем мы здесь?
– Просто так, – ответил Слай, бухнувшись на диван и прикрыв больные глаза ладонью, – отдохнуть от всего. Мне что-то тоскливо стало после похорон. Никогда не любил такие церемонии, а когда они случались, старался где-нибудь спрятаться, но мне редко это удавалось, отец всегда меня находил и… в общем, мне здорово тогда влетало.
– Сочувствую, – прошептал Ниэль, усаживаясь рядом. – А у нас покойников не сжигали, а хоронили.
– Зачем?
– Не знаю, наверное, так было принято, закапывать в землю и насыпать сверху холмик. Если бы не снег, ты бы заметил за околицей целое поле из таких холмиков.
– И вы что, помнили, где кого закопали?
– Нет. Закопали и закопали, а вещи покойного делили между собой.
– Грустно это, – вздохнул Слай. – Грустно умирать.
– Да. Но ведь это неизбежно и естественно.
– Вот именно, естественно, – кивнул Слай, обнимая Ниэля за шею и притягивая к себе на грудь, – хотя мне тут вспомнилось кое-что.
– Что? – Ниэль устроился на широкой груди Слая, просунув тому под спину одну руку, а другой обхватив поперёк.
– Записи Грэйша.
– А что там?
– Мне врезалась в память одна его фраза.
– Которая?
– Та, что про смертных.
– Ах, вон ты о чём, – хмыкнул Ниэль. – «Как привязать к себе смертного»? Ты знаешь, мне вот кажется, что это просто оборот такой, «смертный – бессмертный», если бы бессмертные существовали, то сегодня не было бы этой церемонии.