Пропавший крейсер
Шрифт:
Расчет Грязнули Фреда полностью оправдался. К трем часам ночи над кораблем прокатилась последняя волна урагана. «Белморэл» оказался не только прочным, но и счастливым судном. Ведь при встрече с циклоном не бывает судов плохих и хороших. Есть только удачливые или невезучие. «Белморэл» выдержал природный катаклизм, отделавшись небольшими повреждениями.
И вот уже на небе вновь высыпались звезды, а молочный просвет у горизонта возвестил о приближении солнца, спешившего из другого полушария. Раненых снесли в каюты первого и второго помощников капитана, и матросы взялись устранять неполадки.
Грязнуля Фред появился на капитанском мостике с большущей сигарой в зубах. Почесав бороду, он наклонился к переговорной трубке и отдал команду:
– Поддать жару! Полный вперед! А ну пошевеливайтесь, остолопы!
Ржавый поспешил к Мальцу, который во время бури свалился с койки, ударился головой о переборку и разбил лоб.
– Что там такое стряслось? – поинтересовался он, пока Ржавый бинтовал ему голову.
– Погода слегка испортилась, – ответил тот. – Говорят, буря прошла. Ты не проголодался?
У Ржавого сильно кровоточила рука, и теперь настал через Мальца оказывать помощь. Он быстро и ловко перевязал раненую руку Ржавого. Вид у его приятеля был ужасный: одежда порвана в клочья, лицо и тело в кровоподтеках и ссадинах, весь он с головы до ног перепачкан сажей и машинным маслом.
– С тех пор, дружище, как ты связался со мной, я третий раз вижу тебя в столь плачевном состоянии, – грустно заметил Малец. – Лучше бы тебе со мной не встречаться.
– Никогда нельзя знать, что к лучшему, а что – нет. И вообще потерпи часок, пока я приведу себя в порядок, а там налюбуешься. Хочешь, надену зеленый костюм для гольфа?
Малец не успел отговорить приятеля от этой затеи, как в дверь каюты просунул голову Дубина.
– Ну наконец-то я тебя отыскал! Слышь, Ржавый: поблизости отсюда, на широте Борнео, к юго-востоку терпит бедствие судно. Они тонут.
– Надо поспешить на помощь!
– А Грязнуля Фред говорит, не стоит, мол, им мешать.
– Что-о?! – взревел Ржавый. – Да я ему всю рожу расплющу кочегарной лопатой!
– Самое время! – одобрительно кивнул Дубина и поспешил вслед за приятелем, который в сердцах выскочил из каюты.
– Эй, Фред! – обрушился Ржавый на капитана в ту же минуту, когда тот, обнаружив, что сигара его потухла, и ленясь зажечь снова, заталкивал ее за щеку. – Что за пакость ты удумал? В океане тонет корабль, а ты преспокойно жрешь сигары.
– Если я перестану жевать сигары, корабль от этого не удержится на плаву.
– Вот что я тебе скажу, Фред! Я простой контрабандист, а не член какого-нибудь аристократического общества спасения на водах. Но если тонет корабль и взывает о помощи, я бросаюсь туда, пусть мне потом и придется раскаяться. Пусть меня сразу же закуют в кандалы и потащат в тюрьму. И если ты сейчас же не повернешь судно на юго-восток, подлюка ты этакая, я схвачу тебя за загривок и буду колошматить башкой о бортовой поручень так, что потом за неделю не соскрести оттуда твои куриные мозги!
– Что за дурацкая манера: чуть что переходить на личности! – раздраженно огрызнулся капитан и гаркнул в переговорную трубу: – Четыре градуса на юго-восток, полный вперед!
– Ржавый прав, – просипел пропитым голосом толстяк Паттерсон. – Скотина ты бессердечная, Фред. Такому не место среди порядочных джентльменов.
– Плевать я на вас хотел! И не просите, чтобы я еще хоть раз уволок для вас крейсер. Паршивой торпеды вы не стоите!
Тем часом на капитанском мостике снова появился Дубина, который успел наведаться в радиорубку.
– Тонущее судно на запросы не отвечает. Зато по радио со всех широт несутся приказы: любой ценой задержать «Белморэл» и, если он не сдастся по первому требованию, обстрелять из орудий.
– Слыхали?! – торжествующе воскликнул Фред и выплюнул разжеванную сигару на куртку Паттерсону. – Так что же предпочитают джентльмены: как можно скорее избавиться от крейсера и спасти свою шкуру или мчаться на помощь судну, которое, можно сказать, уже затонуло?
Ржавый вытащил револьвер.
– Еще одно слово, Фред, и десяток пуль в брюхо тебе обеспечено.
– Экий тут, право, нервный народ собрался, – недовольно буркнул Фред. – Оттого вам и не удалось ничего путного в жизни добиться, что вы недостаточно рассудительны. Мое мнение таково: рисковать не стоит.
– А наше мнение таково: нельзя бросать на произвол судьбы десятки людей на тонущем корабле!
– Вполне возможно! Хотя, на мой взгляд, тут есть о чем поспорить… – не сдавался Фред. – А впрочем, смотрите сами: перед вами – Борнео. Весь западный берег как на ладони, а корабля нет как нет. Видать, и впрямь пошел ко дну…
Ему никто не ответил. Водная поверхность океана, где совсем недавно разыгрался заключительный акт трагедии, вызванной циклоном, где люди взывали о помощи, возносили к небу молитвы, цеплялись за обломки досок, – теперь была спокойной и ровной. Океан, поглотив в свою утробу корабль, отдыхал, подобно гигантскому насытившемуся монстру. Большинству моряков «Белморэла» не раз доводилось самим попадать в кораблекрушения, и сейчас каждый из них мысленно возвращался к тем незабываемым, страшным минутам. В неподвижном воздухе, словно эхо, витали только что смолкнувшие предсмертные крики. Кроваво-красный бог солнца вздыбился над восточной кромкой горизонта, усилив оргию в лилово-багровых тонах. Из глубины океана вдруг вынырнула на поверхность бочка и весело заколыхалась на водной ряби. Значит, и четверти часа не прошло, как водная толща сомкнулась над несчастными жертвами катастрофы, и из глубин воронки, образовавшейся на месте затонувшего судна, лишь сейчас высвобождаются легкие или наполненные воздухом предметы. В одном месте вода с шумом вскипела белыми бурунами и выплюнула обломки досок и еще какие-то предметы. Посреди этой все увеличивающейся свалки хлама мелькала белая, с синей лентой, матросская бескозырка: должно быть, зацепилась за столик, который мирно колыхался рядом.
Солнце, подобно огромных размеров розе «Ля-Франс», распростершей алые лепестки, восходило над пастельно-нежным абрисом гор Борнео, и снопы его лучей простирались над скромной полотняной бескозыркой, словно скорбно склоненные знамена.
Контрабандисты, отпетые мошенники, гроза портовых закоулков, неподвижно замерли на палубе крейсера. Доктор осенил себя крестом и чуть слышно забормотал слова молитвы.
Все, как один, обнажили головы.
3