Проповедь гуманитария
Шрифт:
— Здравствуйте, молодой человек.
— Кто вы? — спросил глава «Копнерфальд Инкорпарейтед» с видом, будто делает одолжение.
— Я настоятель монастыря святого Региомонтана в Стрельце, — просто ответил тот.
— Что вам нужно от меня? Пожертвование перечислил, можете проваливать.
— Мне было видение, и кто-то сказал мне подойти к вам.
«Вот как, — подумал математик. — Так тут у них шумы и голоса в голове. Не удивлюсь, если здесь ещё водятся духи, бесы и призраки умерших людей».
— Напрасно, Алексей, — словно прочитав его мысли, ответил старик. — Ты слишком горд и не найдёшь то, чего жаждешь. Многие приходили, и ни один не ушёл
После чего он удалился, оставив оторопевшего математика одного.
И тут его прорвало: «Откуда он знает, что я ищу?» За первой волной изумления последовала вторая: глава корпорации видел настоятеля монастыря, полного человека с небольшой чёрной бородкой. В испуге, вбив в сеть лицо старика, воин отшатнулся, прочитав:
«Нашаар Толконов — крупный церковный деятель конца восемьдесят первого тысячелетия по нынешнему летоисчислению. После церковной реформы удалился от придворной жизни в дальний монастырь. Основатель староникитинианской церкви».
Так вот как всё серьёзно. Значит, говоришь, — смирение? Ты получишь самого терпеливого из всех послушников, ха! Готов выполнить норму по покорности за месяц! Подать сюда вериги!
А ещё здесь можно неплохо отсидеться, пока нужные люди не вычислят, кто из дворян поклялся его убить за тот незначительный взрыв в туманности, и не уничтожат их. В последнее время на него свалилось крайне много неприятностей.
Советом акционеров новым управляющим корпорации был назначен начальник службы безопасности, а Алекс Копнерфальд таинственным образом погиб во время инспектирования работ на очередной орбитальной станции. Ходили слухи, что Варфальд сам убрал конкурента с дороги, на центральных каналах даже прошла буча по данному поводу, правда, быстро замятая, но ни подтвердить, ни опровергнуть сплетни из-за отсутствия тела оказалось невозможно.
Независимо от событий межгалактической важности, в монастыре святого Региомонтана появился новый послушник по имени Александр, но этого никто не заметил.
Часть III.
Глава 1
Каково осознать, что всю свою жизнь ты занимался не тем? Что все твои идеалы были навязаны, цели — ложны, мечты — придуманы другими? Что мир вокруг существовал лишь для извлечения из тебя максимальной пользы, а данные тебе знания и умения не имели ничего общего с тем, чем бы ты на самом деле хотел заниматься?
Детство Леонарда Демократова прошло в сиротском приюте. ФИО таким, как он, создавали по следующему принципу: имя бралось из списка математиков в алфавитном порядке, фамилия присваивалась патриотическая, а отчество образовывали в честь действующего президента, дабы подчеркнуть его роль отца нации. Панийские дома общественного призрения отличались от никитийских или клеонских своим отношениям к детям: если до семи лет их не забирали новые родители, то они переходили в собственность государства.
Из материала, остававшегося после постоянных войн и бунтов, ковалась мощь этой тоталитарной страны. И мальчиков, и девочек превращали в элитные армейские части. До двенадцати лет они осваивали лишь необходимые науки, а после к занятиям подключали ещё и регулярную физподготовку. К двадцати годам бойцы становились основой войск, занимали командные должности, укомплектовывали спецназ и космический флот. В подчинении у них находились контрактники и срочники.
Профессиональные военные отличались от остальных именно своими
Надо ли говорить, что всё время обучения на детей обрушивали потоки пропаганды, и единственным шансом отойти от судьбы военного было предъявить хоть крупицу таланта. Леонарду повезло, у него оказалась предрасположенность к рисованию, поэтому вместо какого-нибудь лейтенанта он стал государственным архитектором.
Пания располагалась на самой оконечности Малого Лавнийского облака и выходила прямо к бывшей границе Физматской державы. Когда-то великие правители прошлого распылили во многомерном пространстве триллионы стандартных масс и преобразовали её в барьер, через который не смог бы перебраться никто. Он не оказывал ни гравитационного, ни оптического воздействия, однако поддержание его в рабочем состоянии требовало ресурсов всех Семи Галактик, но никак не нескольких тысяч планет.
В мирное время стена исправно выполняла свою функцию: не пропускала никого с той стороны. Вероятно, это происходило из-за того, что её никто не пытался пересечь. Однако после начала очередного похода дыры в преграде образовывались уже через неделю выстрелов в одну точку, так что рассчитывать на неё особо не приходилось. Но плохая защита у Пании имелась лишь с одной стороны, с другой она вообще отсутствовала. К западу от неё лежали не менее агрессивные страны, желающие упереться в бывшую границу Империи Людей, так что лишение граждан их прав и свобод являлось вопросом выживания.
Не могла позволить себе эта диктатура и некомпетентную власть: в Пании культивировалась меритократия. На посты должны были попадать лишь достойные, доказавшие свои способности. Более того, сыну запрещали брать профессию отца. Скольких талантливых людей страна лишилась таким образом? Неизвестно. А сколько наоборот приобрела?
Со своей будущей женой Леонард познакомился на одной из выставок. Имя она получила в честь Гипатии Александрийской — античного математика, астронома и механика. В то время правительство объявило конкурс на проект нового здания парламента. Ему исполнилось всего семнадцать, он ещё учился в художественной школе, но тем не менее стал победителем.
Радости молодого человека не существовало бы предела, если бы не подслушанный в кулуарах разговор:
— Кто он?
— Очередная бездарность из детдома, так что кандидат идеален.
— А проект?
— Заранее утверждён. Исправят на нужный по ходу строительства.
Поздравлять в концертном зале его должен был сам Джордж Ллойд — знаменитый дизайнер, да только он куда-то пропал. За оставшуюся жизнь Леонард об этом деятеле искусства больше не слышал, а ведь за неё случилось немало. Он строил один университет, пока ещё сам учился в другом, потом восстанавливал разрушенные войнами планеты, возводил новые экуменаполисы поверх старых и шаг за шагом поднимался к вершинам. И вот он уже главный по архитектурной части, академик всех высших учебных заведений, основатель нового направления. На данный момент последним проектом, над которым он трудился, был ремонт здания правительства. Того самого, которое он создал первым. Небоскрёб поднимался на сто двадцать пять километров, завтра в нём должен выступать президент.