Проповедь и преподавание по Ветхому Завету: Руководство для Церкви
Шрифт:
Необходимо отметить, однако, что возможно неверное понимание того, что такое точка зрения. В конце концов, каждый человек потенциально может выразить несколько собственных точек зрения даже по одному и тому же вопросу. Но мы не можем делать этого здесь, если по прежнему провозглашаем авторитет текста или Божественного голоса свыше. Человек может говорить с психологической точки зрения, с идеологической точки зрения, с гражданской позиции и даже с точки зрения различных риторических приёмов, используемых в повествовании. Но ни одна из них не может соревноваться с той точкой зрения, которую выразил в тексте отрывка автор, который находился на совете у Бога и получил особое откровение. Текст может быть разделён сам в себе не больше, чем Божественный разум, который вдохновил написание этого текста. Точка зрения текста может содержать несколько дополнительных идей, но они лишь сопровождают, дополняют и, тем самым, укрепляют доминирующую идею истории. Только когда точка зрения не выражена или просто подразумевается (как случается иногда), её будет трудно определить. В этих случаях мы должны полагаться на другие элементы в повествовании, это поможет нам определить точку зрения автора, и, таким образом, тему или название нашего послания.
Поскольку анализ структуры повествования завершён, нам следует сделать следующий важный шаг — определить, что изображает текст. Суть повествования можно особенно ясно обнаружить в том, как в нём изображены действующие лица.
Настоящее движение в повествовании рождается из поступков и высказываний персонажей. Поэтому просто невозможно изображать персонаж отдельно от событий, как и описывать события в отдельности от него.
Ричард Бауман отмечает, что существует четыре способа изображения библейских персонажей:
1. через поступки самого персонажа или его (её) взаимодействие с другими персонажами;
2. через собственные высказывания персонажа;
3. через высказывания других персонажей о нём;
4. через комментарии рассказчика о персонаже. [55]
Ветхий Завет редко описывает персонажей — он предпочитает краткое указание на их физические данные, род занятий или на их принадлежность к язычникам. Например, о Сауле сказано: «.. от плеч своих был выше всего народа» (1 Цар. 9:2). О других сказано лишь, что они амаликитяне, амореи, хеттеи, пророк, блудница и пастух. Этого вполне достаточно для определения места персонажа в повествовании, но никогда не будет достаточно для удовлетворения нашего любопытства. Библейский текст редко предлагает нам психологический портрет героев, но он может описывать их моральные или интеллектуальные характеристики. Так, Иаков назван «обманщиком», а Навал «глупцом». Все это довольно сильно отличается от Илиады и Одиссея Гомера, где даётся полное описание героев.
55
Richard G. Bowman, “Narrative Criticism: Human Purpose in Conflict with Divine Presence”, в Judges and Method: New Approaches in Biblical Studies, ed. Gale A. Yee (Minneapolis: Fortress, 1995), 29–30.
Как же нам, в таком случае, строить суждения о действующих лицах в библейских повествованиях, если их описание так скудно? Ответ таков: характер персонажа можно раскрыть через поступки и диалоги участников повествования. В этом отношении нужно быть особенно внимательным при рассмотрении диалогов. Это основной способ, посредством которого повествование рассказывает о своём персонаже. Кроме того, часто мы будем сталкиваться с различными сторонами личности, присущими одному и тому же персонажу. Таким образом, мы увидим и сильные стороны, и слабости патриархов, царей Израиля и даже израильских пророков и священников.
Действующие лица могут быть статичными и динамичными. Если библейский персонаж не изменяется на всём протяжении истории, то его можно назвать статичным. Но если персонаж являет значительные перемены и развитие в продолжение истории, то его можно отнести к категории динамичных. Первый судья в книге Судей Гофониил был успешен в войне против Арама. Больше о нём мы не можем сказать ничего, поэтому мы должны считать его статическим персонажем. С другой стороны, Самсон — очень сложный и многогранный персонаж. Несмотря на то, что ещё до рождения ему было назначено с первых дней жизни быть назореем и стать освободителем Израиля, он растратил свою юность на отношения с филистимскими женщинами, чтобы потом его любовницы его и предали.
Часто персонажи противопоставляются друг другу, что даёт нам лучшее представление об обоих, благодаря контрасту. Например, Раав противопоставлена Ахану в книге Иисуса Навина, а Самуил является ярким контрастом сыновей Илия. Конечно, Саул является противоположностью Давида, а Руфь — Орфы. Таким образом, некоторые персонажи выступают в роли контраста.
Главным действующим лицом Библии является Бог. В этом нет ничего удивительного, поскольку почти в каждом повествовании Бог или присутствует явно, или Его присутствие подразумевается. Поэтому внимание комментаторов и толкователей должно быть сосредоточено на роли Бога в повествовании. Это напоминает нам о том, что неверно направлять все свои усилия на исследование человеческих персонажей, не пытаясь обнаружить в повествовании Божьи действия. Это приводит к отделению персонажа от глобального Божьего искупительного плана и к пренебрежению замыслом автора. Соответственно, при определении роли и характера персонажей повествования одним из ключевых вопросов является следующий: что делает Бог в этой сцене? Что автор данного отрывка пытается сказать в своём повествовании, выражая свою точку зрения, и как это вписывается в его общий замысел? Толкователь не должен поддаваться искушениям редукционизма или развивать свои собственные нравоучения, даже если они основаны на других отрывках Библии.
Очень важно поместить сюжет и персонажей в мир времени и пространства, в котором они живут. Не секрет, что библейское повествование тесно связано с историческими событиями, так как это одна из его категорий: историческое повествование.
Но окружающая обстановка также имеет другие функции. Когда в истории о принесении в жертву Исаака (Быт. 22) сказано, что это происходило на горе Мориа, это не является брошенной по ходу деталью, не имеющей для истории какой-либо значения. Напротив, эта история, в том числе и эта подробность, подготавливают нас к тому, что в будущем на этом самом месте будет построен храм и будут совершаться жертвоприношения. Это становится ясным при более позднем откровении, когда 2 Пар. 3:1 провозглашает: «И начал Соломон строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа». Этот момент может быть обнаружен, когда мы сравниваем учение данного отрывка с богословием всей Библии.
Тот факт, что повествование об Илии происходит во времена правления царя Ахава и царицы Иезавели, также важен для понимания обстановки, на фоне которой Илия нацелил свой протест против политеизма. К тому же Иезавель была дочерью Сидонского царя, а Сидон был источником хананейского влияния, против которого пророк поднял священный протест. Таким образом, окружающая обстановка может стать существенным фактором в понимании толкователем истории.
Если подробное описание персонажей встречается весьма редко в ветхозаветных историях, то об использовании диалогов в этих повествованиях можно сказать противоположное. Как верно отметил Роберт Альтер:
Всё в мире библейского повествования, в конечном счёте, стремится к диалогу. В количественном отношении удивительно большую часть нагрузки библейского повествования несёт на себе диалог; взаимодействие между персонажами обычно раскрывается в словах, которыми они обмениваются, при этом вмешательство рассказчика остается самым минимальным. [56]
Диалоги играют такую важную роль, что часто можно обнаружить в высказывании одного из ведущих действующих лиц повествования точку зрения всего отрывка. Например, мы уже видели, как в 3 Цар. 17:24 автор не говорит прямо, своими словами, то, что хочет сказать. Вместо этого, он обращается к заключению, которое произносит вдова: «Теперь-то я узнала, что ты человек Божий, и что слово Господне в устах твоих истинно». В этом и состоит различие между описательной прозой, в которой утверждения формулируются прямо, и повествовательным сказанием, природа которого требует использования непрямых средств. Но это не значит, что автор избегает метода прямого утверждения просто потому, что не имеет достаточно чёткой и конкретной позиции, которую хотел бы изложить в повествовании.
56
Robert Alter, The Art of Biblical Narrative (New York: Basic Books, 1981), 182.
Альтер предлагает нам два очень полезных правила использования диалогов при толковании повествований:
• Обращайте внимание на то, в каком месте появляется диалог, так как зачастую этот момент важен для раскрытия характера говорящего — возможно, даже более важный, чем содержание того, что он сказал!
• Обращайте внимание также на то, где рассказчик предпочёл использовать диалог вместо повествования. Этот ритм движения от повествования к диалогу и обратно к повествованию является частью создаваемого впечатления. И определённый обмен репликами между персонажами проливает свет на отношение персонажей к Богу и друг к другу. [57]
57
Там же, 74–75.