Прорицатели. Кольцо желаний
Шрифт:
– Что опять?
– Ну, – Влад смутился. – Не знаю точно, что ты делаешь. Это типа магия?
– Вроде того. Только маме не говори, – напомнил в сотый раз Яр. – И вообще никому.
Он закрыл глаза, сконцентрировался. В первый раз отдавать силу омена было сложнее всего – она сопротивлялась, а самоучители по передачи энергии в магазинах, конечно, не продавались. Пришлось нащупывать способ самому. Тогда Яр просидел с Владом не меньше получаса, злясь и не понимая, как же вороны так легко делятся энергией. Со временем научился.
Энергия потекла, передаваясь Владу. Настолько
– Хватит, – Влад отдернул руку. В обычном состоянии на такие резкие движения у него не было сил. – Оставь немного себе.
Его впалые щеки зарумянились, Влад даже смог сам подняться, сесть, поправив за спиной подушку.
– А если мне уже не нужна будет помощь, другим будешь помогать?
Яр промолчал, сомневаясь, что именно имеет в виду Влад: вариант, при котором он излечится, или худший исход. Зная брата, Яр предположил второе.
– Так что? – не унимался Влад. – Ответишь?
– Я буду помогать тебе столько, сколько нужно. Об остальных мне думать некогда… и ты про них не думай.
– Ты мог бы стать супергероем. Приходишь в больницу, кладешь руку на лоб больному, а он исцеляется.
– Ага, – отозвался Яр и поднялся. Его слегка качнуло. Хорошо, что Влад прервал его, а то сейчас бы совсем сил не осталось.
– Ты для меня и так супергерой, – бросил Влад, когда Яр уже почти вышел из комнаты.
Глава 7
Три дня прошли как в тумане. О чем-то пытались расспросить родители, зачем-то приходили учителя, что-то рассказывали голоса в аудиокнигах. Я разучилась понимать смысл происходящего и все думала, когда же вернутся Рэм и Аня.
С их стороны это было нечестно: ворваться в мою жизнь, всполошить, рассказать, что где-то за углом есть волшебный и яркий мир! – и исчезнуть.
Папа забрал часы после утреннего разговора:
– Аврора, ты не забываешь их заводить? – спросил он, кивнув на омен.
– А их нужно заводить?
– Да, примерно раз в сутки. Погоди-ка, они до сих пор у тебя работают? Дай посмотреть!
Папа взял их, да так и не отдавал. Все время что-то искал в интернете и даже другу-часовщику позвонил. Спустя два дня папа вернул омен, смущенно сказав:
– Ерунда какая-то. Работают исправно, хотя везде написано, что эту модель нужно заводить раз в сутки. Скажешь, когда остановятся?
Чтобы успокоить его, я тем же вечером сказала, что они наконец перестали идти. Папа даже обрадовался – похоже, это действительно его волновало. Нужно будет спросить у ребят, вдруг это свойство омена. Может, артефакты вообще не ломаются?
Утром пятницы я, как обычно, встала, чтобы проводить родителей. Меня, наверное, никто из сверстников не понял бы: добровольно просыпаться так рано, даже если не нужно в школу? Что за мазохизм!
Но мне всегда нравилось именно утреннее время. Родители собираются на работу, суетятся, лишь минут на десять заглядывают на кухню, чтобы перекусить.
В последние месяцы они совсем заработались. Прошлые выходные стали исключением. В остальные же дни мама приходит поздно, а папа – еще позднее. Оба говорят, что это временный завал на работе, но, когда закончится это «временно», они не знают.
По ночам меня мучает мысль, что они берут дополнительную нагрузку и перерабатывают, чтобы скопить мне на операцию. Или хотя бы на достойное будущее. Как только думаю об этом, становится необъяснимо стыдно. Иногда стыд достигает такой мощи, что я встаю среди ночи и начинаю что-нибудь делать: учить уроки, зубрить английский, хотя бы слушать аудиокниги. Чем больше я работаю сейчас, тем больше шансов будет в будущем. Но что меня ждет? Когда у меня еще было зрение, я мечтала стать художницей. Ну или русалкой – на крайний случай. Теперь карьера художника для меня недостижима, а других реальных вариантов не нашлось. Кем может работать слепая девчонка? Точнее, не слепая. «Слабовидящая» – так меня называют. Можно подумать, это слово исправит мое зрение.
Мама суетилась, наспех делая домашние дела и раздавая указания всем, кто остается. То есть мне.
– Аврора, я ставлю белье стираться, через час развешай.
– Хорошо.
– Предыдущее обязательно сними, но не разбирай. Я сама! В прошлый раз папа неделю искал свои носки вместо твоих, с цветочками. Посуду помой. В раковине нож, осторожнее! Хотя нет, я его сама… – мама, оторвавшись от завтрака, подскочила к раковине. Вода лилась долго. Видимо, она увлеклась и перемыла все. – Ладно, с посудой разобралась. Заправь постель! – зачем-то напомнила мама, хотя знает, что я всегда это делаю.
Не из-за любви к порядку, а из-за удобства: стараюсь поддерживать систему во всем. Иначе, если что-нибудь потеряю, приходится звать родителей и просить найти. Обычно приходит мама, с громким вздохом делает вид, что ищет нужный предмет. А потом просто подает его мне в руки – оказывается, что я искала в нужном месте, но на пару сантиметров левее. В последнее время почти не приходится звать родителей на помощь. Слепота приучила меня к перфекционизму.
– Ира, ешь быстрее, уже пора ехать! – папа ворвался на кухню, принеся с собой запах крема после бритья.
– Иду! – мама оторвалась от раковины и помчалась в комнату забирать ключи.
Они уже стояли на пороге, когда раздался звонок. Я почти осязаемо почувствовала, как все в доме на миг замерло.
– Кого там с утра пораньше принесло? – спросил папа и пошел к двери.
Я затихла на кухне. Прислушалась.
В квартиру ворвался табор! Судя по звукам, именно так. Много шума, болтовни, счастливые возгласы! Я не выдержала и вышла в коридор.
– А вот и наша юная танцовщица! – кто-то так сильно врезался в меня, что чуть не сбил с ног. Оказалось – обнимал. Да и голос я узнала – это же Рэм!