Прорицатели. Кольцо желаний
Шрифт:
– Тогда бы это не причинило тебе столько боли, – отозвался ворон. Остатки лица Василисы он сдернул резким движением. В эфире ворон мог делать все что угодно.
Нужно продержаться только пару секунд, и иллюзия рассеется, он уже выдал себя.
– Что тебе от меня надо?
– Ничего. Ты уже отдал мне омен.
– Не отдавал! – Рэм хотел убежать, но ноги не слушались.
– Ты пожелал этого. – Голос за спиной становился все противней. – Всего на миг, но поддался на уговоры Василисы. Мне этого достаточно.
Что-то звякнуло в руке ворона. Рэм рывком обернулся – браслет у врага!
– Потерял что-то?
Рэм ударил ворона. Боли не было. Враг даже не дернулся. Словно во сне, где каждый удар не сильнее дружеского хлопка по спине. Врезать создателю эфира – не всегда удается, и далеко не всем. Как и во сне: можно драться сколь угодно яростно, но чтобы в реальности при этом хотя бы шевельнулась рука, нужно слишком много сил.
Ворон, не замечая ударов, прикрыл глаза с блаженной улыбкой. В ладонях он сжимал браслет, не замечая, что тот ранит его. По краю ладони побежала кровь – проклятье омена сработало в последний раз, пытаясь отомстить обманщику. Но уже поздно. Рэм увидел, как сползла улыбка с лица ворона. Как у кота, которому дали попробовать сметану и тут же ее забрали. Воронам всегда мало, сколько бы оменов они ни выпили.
На землю, звякнув, упал браслет.
– Спасибо, что поделился силой, друг.
Вечерний двор, подъезд Василисы. Детские радостные крики – здесь рядом детская площадка. Никто из ребят или их родителей даже и не заметил, что только что произошло. У них под носом обокрали вора! Ворон исчез, пока Рэм смотрел на браслет.
Рэм подошел к омену, валявшемуся на потрескавшемся асфальте. Поднимать его не спешил, как ребенок, который услышал звук разбитой вазы, но еще не увидел рассыпавшиеся по полу осколки. Есть еще слабая надежда, что все не так страшно, что разбился какой-нибудь стакан, а не дорогой мамин сувенир.
Рэм взял себя в руки и склонился над браслетом. Протянул руку. Наконечник не отогнулся, стараясь не ранить хозяина. Наоборот, больно уколол палец Рэма. Тот поднял браслет.
Ворон выпил все силы. Рэм прикрыл глаза. У него и так слишком много проступков перед прорицателями. Теперь, наверное, больше не доверят ни одного омена. Раньше он всегда легко сбегал из иллюзий воронов, но от бывших друзей сложно что-то утаить.
Три месяца назад Василиса выкрала омен для Яра. Под удар попала вся тройка: Василисе стерли память, Яр присоединился к воронам, и только Рэм отделался предупреждением и всеобщим презрением. Девушка и лучший друг выгородили его. За это слабость он презирал себя каждую минуту жизни.
Рэм кинул бесполезный браслет в картонную коробку. Ее поставили соседи вместо урны.
– Пустышка, – пробормотал Рэм, долго смотрел на выкинутый омен и все же поднял его обратно.
Глава 6
Силы наполнили его, окрыляли. Яр порой забывал, каково это – заполучить и выпить энергию действительно мощного омена. В этот раз повезло – попалась вещичка самой Жрицы! Ну и что, что ради этого пришлось подставить бывшего друга? Прорицатели – мирные ребята, пожурят, покричат да и успокоятся.
Мир вокруг будто бы стал ярче, листья на деревьях – еще зеленее.
Яр нажал на пульт, снимая сигнализацию в машине, сел за руль и прикрыл глаза. Энергия с ним ненадолго, и эта минута тишины, спокойствия и счастья – единственная слабость, которую он себе мог позволить.
Зазвонил телефон. Ощущение радости не разбилось, но треснуло, впустив легкую тревогу. Каждый звонок из дома мог принести печальные вести. Такое уже случалось дважды: когда Владу стало плохо и его увезли на скорой в реанимацию, и второй – когда мама сказала, что увольняется, потому что Влад впервые не смог встать с кровати.
– Да, пап? – ответил Яр.
– Мне нужна машина.
– Конечно. Уже еду.
Завел двигатель, тронулся. На дороге, как всегда, везло, ни одного красного светофора, ни единого глупого пешехода, решившего перебежать в неположенном месте. Яр добрался до дома довольно быстро, вышел из машины, щелкнул замком.
«Еще немного», – разрешил себе Яр и медленнее обычного двинулся в сторону подъезда. Силы, уже поселившиеся в его душе, уговаривали не отдавать их, не погружаться во мрак и бесконечное беспокойство. Яр знал: выпитый омен позволит ему с улыбкой пережить все, даже худшую трагедию в жизни, так велика его мощь. Но однажды и она закончится, темнота накроет с головой, и он, как многие другие вороны, превратится в обычного стервятника, наркомана, который готов на все, чтобы вернуться в уютный счастливый мирок.
Здесь даже цветочки радуют, хотя казалось бы – что в них такого? Яр остановился, разглядывая белоснежную ромашку, затесавшуюся среди дворовых сорняков. В детстве подружки безжалостно срывали их, чтобы нагадать, любит ли их кто из мальчишек. Яр, однажды узнав, что и за него «обезглавили» ромашку, подошел к девочке и сказал: «Ни тебя, никого не люблю!» Соврал, конечно. Одного близкого человека он любил, и если бы за него пришлось бы перервать все цветы в мире, отобрать омены у всех нуждающихся, он бы это без колебаний сделал.
«Все, хватит оттягивать».
Яр поднялся в квартиру. Прежде чем пересечь порог, затаил дыхание – ненадолго, но это убережет его от прилипчивого запаха лекарств. Ключи бросил на небольшой столик, рядом с чашечкой-оменом.
– Пап, я вернулся.
Отец, уже одетый, вышел в коридор, взял ключи и вышел из квартиры. Яр едва успел взглянуть на его лицо – выражение усталости, измотанности не проходило даже после выходных.
Мама очень кстати возилась на кухне и не могла помешать, так что Яр, не откладывая, сразу направился в комнату Влада.
– Привет, братик, – произнес он с порога, убеждаясь, что тот не спит. Влад в ответ повернул голову. Он был накрыт теплым пледом – руки и ноги мерзли даже летом, а в осеннее время тем более.
Яр присел на край кровати, поправил подушку, помогая брату лечь поудобнее.
– Как дела? Что сегодня смотрел?
– Ерунду, – ответил брат. – Мама включила. Сказала, мне надо смотреть старые добрые советские мультики.
– Тебе же вроде нравилось.
– Я просил про космос включить. Помнишь, про мужика, который год на орбите провел? А, ты опять, – Влад заметил, что Яр взял его за руку. Ладонь брата казалась в руке Яра малюсенькой.