Пророчество для Полины
Шрифт:
– Это ничего не изменит!
– Полина схватила отца за руку, и зеленая вспышка ударила в потолок.
– Так ты никого не вернешь и не перепишешь прошлое, а только умножишь список жертв!
Преподавательница прорицаний захлебнулась визгом при виде надвигающегося на нее Темного Лорда и шарахнулась. Наступив на одну из своих волочащихся по полу шалей, она грохнулась на пол и неуклюже забарахталась.
– Руки марать не стоит об это чмо, - с презрением поджала губы Беллатриса.
– Мама, это что-то новое в твоем лексиконе, - негромко сказала Полина.
– Уж кто бы говорил, - не осталась
По лицу Волан-де-Морта пробежала судорога. Красные змеиные глаза расширились. Он снова схватился за ворот, словно мучился удушьем.
– Я буду в Тайной комнате, - бросил он, резко развернувшись.
– Не беспокоить, кроме как в особом случае!
– Темный Лорд сердито отмахнулся от бросившейся следом Беллатрисы.
– Ты меня не поняла, Белла? Мне нужно побыть одному!
– Не прекословьте, - подошла к Лестнрейндж профессор Макгонагалл.
– Это раскаяние. Для человека, разорвавшего себе душу темной магией, оно особенно мучительно. А он не хочет, чтобы его видели в минуты слабости.
– Откуда вы знаете?
– Беллатирса дернула плечом, сбросив руку учительницы трансфигурации. Ее голос подрагивал, губы кривились, и брюнетка с трудом сдерживала рыдания.
– Я помню Тома Реддла в школьные годы. Уже тогда он был самолюбив и горд и не любил, когда его жалеют. Он не выказывал слабости и мог даже грубо оттолкнуть утешителя, как бы тяжко ни страдал.
"И это я унаследовала от отца", - подумала Полина.
– Так все было напрасно?
– Беллатриса потерянно стояла посреди зала, с ужасом осматриваясь на месте ночного побоища.
– Мы гонялись за химерой, фантомом?
– Вам так хочется убедить себя в том, что виновата во всем только профессор Трелони?
– спросила Гермиона.
– И что все вы - лишь жертвы ее ошибки, даже Волан-де-Морт?
– КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПРОИЗНОСИТЬ ЕГО ИМЯ, ГРЯЗНОКРОВКА?!!
– с новыми силами вскинулась Беллатриса, но Гермиону было непросто сбить с толку.
– Если даже он, - невозмутимо продолжала девочка, - нашел в себе силы, чтобы признать свою вину и раскаяться, то почему вы продолжаете искать себе оправдание?
– она бесстрашно и пытливо смотрела на бледную от ярости Беллатрису.
– Из-за вас родители Невилла лишились рассудка. Вы замучили их Круциатусом...
– Я думала, что это они убили Милорда, - утратив весь свой пыл, ответила Беллатриса.
– Он пропал, и я не знала, где он, и что случилось. О материнской жертве Лили Поттер и отраженном заклятии мы не знали. Мы подозревали, что он попал в засаду, и я пыталась допросить Долгопупсов, узнать, что они сделали с Повелителем. Я ошибалась. Но я уже дорого поплатилась за это.
Она хотела еще что-то сказать, но только болезненно сморщилась и отошла к окну. Все молча расступились перед этой женщиной, как только что уступали дорогу ее господину, спешащему в свое давнее убежище под школой.
Полина подошла к матери, но Беллатриса отстранилась:
– Все нормально, я справлюсь сама. Дай мне побыть одной несколько минут.
– Не беспокойся за нее, - подошла к Полине Гермиона.
– Беллатриса легче перенесет раскаяние, чем твой отец. Она не прибегала к магии крестражей и ее душа не изувечена.
– Для ученицы Гриффиндора ты слишком много знаешь
– Нам многое пришлось узнать за этот год, иначе мы просто не выжили бы. Кто владеет информацией, тот вооружен.
– Согласна. Если бы мы учились в одно время, то, наверное, стали бы подругами. Или ты не стала бы дружить с ученицей Слизерина?
– С тобой, скорее всего, стала бы. Только тебе, наверное, родители не позволили бы водиться с грязнокровкой, - Гермиона покосилась на Беллатрису, от которой чаще всего слышала это слово, слетающее с брезгливо искривленных губ. Волшебница сделала вид, будто не расслышала или не поняла намека, но ее плечи дрогнули и окаменели.
– Я сама себе выбираю друзей, - отрезала Полина, и вдруг увидела в зале новое лицо. Высокая пожилая дама в бархатном плаще до пят пробиралась через завалы, обеспокоенно оглядываясь. Увидел ее и Гарри и сразу же узнал. Несколько лет назад он видел портрет этой женщины на гобелене с родословной Блэков в доме Сириуса. Друэлла Блэк, тетушка Сириуса и мать Беллатрисы, Нарциссы и Андромеды. Теперь ясно было, от кого Беллатриса и Андромеда унаследовали свою яркую экзотическую красоту. Нарцисса же была похожа на отца, Арктура Блэка - такая же бледная, светловолосая, сероглазая и невысокая.
Увидев Беллатрису, дама поспешила к ней:
– О, великий Мерлин! Какое счастье, что ты жива, Белла!
Беллатриса увернулась от объятий пожилой дамы с такой же ловкостью, как от заклинаний мракоборцев. Ее лицо непроизвольно дернулось.
– Вот, Полина, - сказала она дочери, - это твоя бабушка. Можешь спросить у нее, почему она выбросила тебя, как щенка, и лишила всего, на что ты имела право по рождению!
Полина подошла и взглянула на госпожу Блэк, обескураженную таким приемом. Друэлла поджала побледневшие губы и инстинктивно шагнула вперед.
– Так это вы?
– резко спросила Полина.
– Что ж!
– она горько усмехнулась.
– В канал не сбросили, и на том спасибо. Некоторые магловские шлюхи так и поступают с ненужными младенцами - бросают в реку, или в мусорный бак!
– от обиды у Полины сдавило горло. Смерив бабку презрительным взглядом, она отошла и встала рядом с матерью.
– Белла, ты должна...
– начала Друэлла, но Беллатриса оборвала ее на полуслове, гневно тряхнув копной волос и сверкая глазами:
– Посмотри на нее, мама! Тебе знакомы эти черты лица, эти глаза? Ведь он учился в одном классе с тобой. Неужели моя дочь похожа на отродье грязнокровки или магла?! Да как ты могла обо мне подумать, что я...
– Не может быть, - ахнула Друэлла, присмотревшись к Полине. Да, она моментально узнала это правильное точеное лицо и яркие сине-зеленые глаза. Девушка была настоящей копией юного Тома Реддла.
– Как же...
– Ты спасала семью от позора, - продолжала Беллатриса, - боялась, что пойдут слухи о том, что твоя старшая дочь родила вне брака неизвестно от кого. После выходок Сириуса вам не нужен был новый скандал. Но ты могла бы поговорить со мной прежде, чем принимать решение?!
– выкрикнула она, теряя выдержку. Полина успокаивающе коснулась руки матери. Это подействовало; Беллатриса глубоко вздохнула и уже спокойно заключила: