Пророчество: Пророчество. Враг моего врага. Понять пророка. Аз воздам.
Шрифт:
Как ни странно, распорядитель Хлорт, видимо, по указанию Императора, дал мне небольшую передышку: пока с арены уносили тела тяжело раненных и убитых воительниц, я успела подобрать свой меч, оглядеться по сторонам и немного перевести дыхание… А потом безумная стальная карусель закрутилась вновь, не давая мне и мига для раздумий…
…Синюю и Зеленую я убила походя, двумя росчерками мечей, а вот двойка Алых долго гоняла меня по Арене, в буквальном смысле не давая вздохнуть: опаснейшие, под разными углами и на разном уровне, практически одновременные атаки заставляли меня двигаться в рваном, непредсказуемом ритме и не давали не то что атаковать, а даже толком защищаться! Любые попытки разорвать дистанцию или, наоборот, уменьшить пресекались практически мгновенно, так что довольно быстро я стала уставать. Руки налились свинцом, мечи стали неподъемными, и я неожиданно поняла, что до Покоя Роз могу и не дожить! Но эта мысль, вместо того чтобы испугать, вдруг подстегнула мои силы: там, где-то в глубине Палестры, меня ждал Зуб, единственное близкое мне на этом свете существо, и в случае моей гибели его, как мне кажется, должна была ждать такая же тусклая и гнусная судьба, как и та, что была суждена мне… В общем, отрешившись от общего рисунка боя, я стала искать слабые места сыгранной пары Алых и, как ни странно, нашла! Правая сестра иногда чуть припадала на одну ногу, видимо, когда-то подраненную и плохо зажившую, в результате чего на очень короткий промежуток времени ее подруга оставалась без надлежащей защиты. Вернее, если бы у меня получилось заставить их сделать одну-единственную, устраивающую меня последовательность атак, то у меня появлялся маленький шанс достать левую под мышку. С большой вероятностью успеть вывернуться невредимой… И, продолжая метаться по предательски проминающемуся под ногами песку, я расчетливо пыталась представить себе, как должна двигаться сама для того, чтобы спровоцировать их именно на такие атаки… А несколько мелких порезов предплечий, начавшие кровоточить, навели меня еще на одну мысль…
…Серия чуть замедлившихся смещений из стороны в сторону, сопровождаемых тоже лишь чуточку неуклюжими блоками, заставила Алых усилить натиск: казалось, что финал затянувшегося сверх всякой меры боя уже близок! Не успевшая вовремя сместиться из-под удара, моя нога обагрилась кровью: легонький порез чуть выше колена и еще один, на этот раз на плече, заставил правую Алую сделать тот самый шаг, которого я так ждала. В это же время левая, со вскинутым вверх мечом, как раз пыталась закончить бой ударом в шею слева направо, и я, вдруг метнувшись ей навстречу, воткнула правый клинок ей под мышку и, мгновенно упав навзничь, левым мечом зацепила ее же икру. Не дожидаясь, когда их мечи закончат свои движения в моем теле, я вбила пятку правой ноги атакующей меня левой Алой в колено и, откатившись под ноги на миг замершей от моей атаки правой, сбила ее с ног…
Залитая кровью, хлещущей у нее из-под мышки, я вскочила на ноги чуточку быстрее, чем левая Алая, и, взмахом правого клинка почти отделив голову умирающей у моих ног девушки от плеч, встретила ее подругу жестким блоком… Оставшись одна, воительница сразу начала делать ошибки: вид подруги, бьющейся в конвульсиях в двух шагах в стороне, видимо, не давал ей как следует собраться, поэтому я смогла и перевести дух, и поставить финальную точку в поединке: зацепив внутреннюю часть локтевого сгиба, я перерезала ей вены и перестала ее атаковать: раненая, но не побежденная морально Алая была все еще опасна, а потеря крови постепенно сводила на нет все ее попытки двигаться достаточно быстро… Наконец, упав на колени, она выпустила из слабеющих пальцев меч и, в последний раз заглянув в мои глаза, ничком повалилась на песок…
…Визг и рычание за спиной вырвали меня из оцепенения: на всякий случай отскочив в сторону и развернувшись, я с удивлением увидела, как со стороны Алых врат арены ко мне, радостно виляя хвостом, несется Зубастик, а за ним, смешно поддергивая на бегу полы сутаны, мчатся испуганно косящиеся в сторону ложи Императора двое упустивших неугомонного псенка стражников… Короткий свист, глухие удары, и оба, вытаращив от удивления и обиды глаза, валятся на песок с торчащими из-под лопаток стрелами: Император не любил неудачников…
Блаженство ничегонеделания длилось почти вечность – слуги уносили трупы, посыпали арену свежим песком, трибуны бесновались, а я расслабленно валялась на спине, чувствуя, как горячий язык Зубастика слизывает с моей щеки смесь моего пота и чужой крови, и улыбалась…
…Сначала стих рев трибун, потом щенок оторвался от меня и глухо зарычал, вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы в жутком даже у такого малыша оскале. Пришлось открыть глаза и приподняться на локте. Увиденное мне не понравилось: из Врат Зверя, раззадоренные голодом и запахом пролитой на Арене крови выметнулись три здоровенные хищные кошки и, оглядевшись по сторонам, почти сразу направились к единственной доступной пище – ко мне… И к маленькой, но очень злобной закуске…
По спине мгновенно пробежала дрожь: справиться с тремя львицами в одиночку, по моему мнению, было нереально. Даже если бы я была совершенно свежей, а не такой измотанной проведенными схватками… Однако моего мнения здесь обычно не спрашивали, и поэтому я попыталась было снова войти в то состояние движения, которое мне так помогло в самом начале поединка, но увы, то ли мой организм не успел восстановиться, то ли на сегодня лимит был исчерпан, но войти в это состояние мне не удалось… Когда до ближайшего зверя осталось шагов пять, Зубастик, до этого неподвижно стоящий у моей ноги, решил, что пора, и рванул ему навстречу… Кошка на миг оторопела от такой наглости и даже чуточку присела на задние лапы, словно пытаясь поближе рассмотреть маленького нахала… Поняв, что псенку вот-вот не поздоровится, я метнулась вперед и еле успела отбить мечом чуть не задевшую щенка лапу с выпущенными на всю длину когтями…
Взвыв от боли, львица забыла про щенка и взвилась в воздух… удар в падении, перекат, уклон от второго атакующего зверя, мелькание закрученных защитным веером клинков и снова падение: третья львица тоже не желала упускать свою долю добычи… Я почти летала между ними, умудряясь чиркать клинками по лапам, мордам, крупам и нанося мелкие, но болезненные раны и стараясь самой не попадаться под удары быстрых и сильных лап… Некоторое время мне это почти удавалось: пара царапин и небольшая рваная рана на многострадальном бедре – не в счет. А потом моя удача мне изменила: я не удержала равновесие и, увернувшись от лапы, отлетела лицом в песок от могучей груди озверевшего от сопротивления зверя… Львица, напружинив лапы, приготовилась к последнему в моей жизни прыжку; я, краем глаза стараясь заметить направление будущего прыжка, судорожно нашаривала руками выпавшие мечи и вдруг заметила, как глазница зверя словно взорвалась изнутри! Взвившееся в воздух могучее тело неожиданно тяжело упало на песок буквально у моих ног, и я поняла, что львица мертва!
Дальнейший бой я вела, словно во сне: у второй кошки, атаковавшей меня справа, тоже возникла маленькая дырочка в груди, что дало мне маленький шанс атаковать. И я его не упустила: вбила левый клинок прямо в это же отверстие, а правым, уже на уходе в сторону, перерезала ей горло… Третья кошка, видимо, удивленная фатальными неудачами товарок, чуточку сбавила темп. Или ей мешала маленькая кровоточащая ранка на суставе левой передней лапы? В общем, с ней у меня особых проблем не возникло… Единственное, что мне захотелось сделать, перерезав ей горло, – это зачем-то уничтожить эти маленькие ранки! Для этого пришлось изобразить состояние берсерка и, прыгая от одного поверженного тела к другому, нанести по несколько ударов в каждую бьющуюся в конвульсии тушу… А уже потом, добравшись до маленького, оглушенного ударом лапы тельца Зубастика и убедившись, что в переломанном и израненном теле нет и намека на жизнь, упасть на песок и позволить себе беззвучно заплакать…
…Дальнейшее я помню довольно смутно: не было сил. Выли трубы, какие-то расфранченные слуги несли меня на руках вокруг арены, а на меня сыпались цветы вперемешку с огрызками яблок, костями, кусками тряпок и тому подобной ерундой… Потом, лежа на огромном щите с эмблемой правящего дома Империи, под бормотание Императора, я счастливо улыбалась прижатому к груди и пришедшему в сознание щенку… А чуть позднее, бессильно развалившись на столе массажиста, чисто вымытая, с обработанными врачом ранками, я вдруг почувствовала в ладони маленькую спицу. Попытавшись приподнять голову, я с удивлением поняла, что это у меня не получится: здоровенная ручища всегда молчаливо делающего свое дело Оррота мягко прижала меня к лежаку, и тихий, немножечко хриплый голос вдруг произнес прямо в мое ухо:
– Ты – великий боец, Жало! Лучшая из тех, кого я видел… Но у тебя должно быть право выбора… А его нет… Возьми в дар этот клинок, дочка! И сделай его, хотя бы ради меня! Я сорок лет как раб палестры… И мне не хватает сил, чтобы уйти достойно… Но я никому не желаю такой же доли, девочка! Умри достойно! Или… – Он на мгновение замолчал, но, найдя в себе силы, все-таки продолжил: – Или убей! Я уже ничего не боюсь… Удачи!
Его лапища убралась с моей шеи, легонько хлопнула по моей спине, и через мгновение где-то невдалеке хлопнула дверь: массаж закончился…