Пророчество (Симфония веков - 2)

Хэйдон Элизабет

От мысли, что утром она уйдет из Илорка, Акмеду становилось холодно. Он выругался, провел тонкими пальцами по вспотевшим волосам и сердито опустился в кресло, стоящее перед не желающим гореть камином. Некоторое время он смотрел на гаснущее пламя и вспоминал Рапсодию, которая вышла из полосы ревущего в чреве Земли огня, вобрав в себя его силу и тайны и избавившись даже от малейших физических недостатков. С того мгновения всякий огонь, от мерцающего пламени свечи до ревущих огромных костров, подчинялся ей так же охотно, как и большинство мужчин, отражал малейшие изменения ее настроения, ощущал ее присутствие, выполнял приказы. В этих холодных горах

Акмеду требовалось могущество Рапсодии.

Король фирболгов наклонился вперед, поставив локти на колени, и положил подбородок на сплетенные пальцы. Возможно, он напрасно тревожится. Благодаря усилиям Рапсодии в горах было начато много чрезвычайно важных дел, но теперь все будет развиваться дальше и без нее. Больница успешно функционирует, за виноградниками тщательно ухаживают даже зимой - Рапсодия успела многому научить фирболгов. Дети болгов проходят обучение, которое сделает их здоровее и увеличит продолжительность жизни. Им будет легче противостоять людям Роланда. Лишенные жизни горы стали теплее стараниями Рапсодии. Намерьенские кузни, созданные Гвиллиамом, глупцом, который выстроил Канриф, а потом начал войну, уничтожившую город, не гасят горны ни днем, ни ночью, здесь выплавляют сталь и куют оружие и инструменты, а горячий воздух через вентиляционную систему циркулирует внутри гор. Болги не заметят отсутствия Рапсодии.

К тому же ее статус Дающей Имя будет страховкой - она не станет слепым инструментом демона. Главным оружием ф'доров всегда были обман и ложь; Дающие Имена верны правде. Их сила неразрывно связана с правдой; только действуя в полном соответствии с собственными представлениями о ней, Дающие Имя могут выйти на новый уровень познания мира. Рапсодия продемонстрировала свои способности манипулировать силой истинного имени уже в тот момент, когда они встретились, хотя и поступила тогда бессознательно.

За мгновение до встречи фирболгов с Рапсодией в Серендаире Акмед был все еще известен под именем, которое получил при рождении: Брат. Он попал в рабство и был вынужден дышать воздухом, отравленным мерзким запахом горящей плоти, зловонием ф'доров, чья печать легла на него, после того как демон овладел его истинным именем. Невидимая цепь вокруг его шеи сжималась с каждой секундой. Не вызывало сомнений, что ф'дор начал подозревать Акмеда в попытке сбежать, не выполнив последнего чудовищного приказа.

И в следующий момент он столкнулся с Рапсодией, мчавшейся от собственных врагов по темным переулкам Истона, скрываясь от грязных поползновений Майкла. Легкая улыбка появилась на губах Акмеда, и он закрыл глаза, вновь переживая те давние события.

"Прошу меня простить, но не могли бы вы на время меня удочерить, ну, взять в свою семью? Я была бы вам очень признательна".

Он кивнул, сам не понимая почему.

"Благодарю вас.
– Она обернулась к городским стражникам.
– Какое удивительное совпадение: вы, джентльмены, получили возможность познакомиться с моим братом. Брат, это городские стражники. Джентльмены, перед вами мой брат - Акмед, Змей".

Щелчок в невидимом ошейнике был беззвучным, но Акмед ощутил его в своей душе. Впервые с тех пор, как ф'дор захватил его имя, воздух в ноздрях Акмеда очистился, чудовищный запах его больше не преследовал. Он свободен, нет больше ни рабства, ни последующего за ним проклятия, и эта незнакомка, маленькая полукровка лирин, оказалась его спасительницей.

Охваченная страхом, она взяла его прежнее имя, Брат, и навсегда изменила его на нечто смешное, но безопасное,

вернула ему жизнь и душу, над которыми он давно потерял контроль. Он и сейчас видел удивление в ее чистых зеленых глазах - она не понимала, что произошло. Даже когда они с Грунтором потащили ее за собой, заставили спуститься в Корень Сагии, огромного дерева, священного для лиринов, расы ее матери, она продолжала думать, что они спасают ее от Майкла. Не исключено, что она и сейчас пребывает в этом заблуждении.

Так что если ф'дор свяжет себя с ее душой, это будет легко заметить. Рапсодия уже не сможет оставаться Дающей Имя, потеряет могущество правды, как только в нее войдет дух демона, прирожденный лжец. Слабое утешение, учитывая, сколько опасностей поджидают Рапсодию теперь, когда она лишится защиты друзей.

Акмед вздрогнул и посмотрел в камин. Последние угольки подернулись пеплом, и пламя исчезло в тонких завитках дыма.

Глубоко в толще горы, где располагались бараки стражи фирболгов, спал Грунтор, и - что бывало очень редко - ему снился сон. В отличие от короля фирболгов, он был простым человеком и на жизнь смотрел просто. В результате его посещали простые кошмары. Однако его дурные сны вызывали страдания у многих.

Грунтор, как и Акмед, был лишь наполовину болгом, но его отец был бенгардом - принадлежал к расе великанов, обитавших в пустынях и обладавших влажной толстой кожей, успешно противостоящей натиску жаркого солнца. Сочетание болга и бенгарда производит на окружающих тяжелое впечатление. Даже бесстрашные болги, высоко ценившие таланты Грунтора, побаивались его. Впрочем, Грунтора это забавляло.

Пока Грунтор что-то бормотал во сне, обнажая тщательно вычищенные клыки, капитаны и лейтенанты элитной горной стражи старались помалкивать. Все они опасались разбудить своего командира. Казалось, в эту ночь ни Грунтору, ни устроившимся рядом с ним болгам не видать покоя.

Грунтору снился дракон. Ему еще не приходилось видеть драконов, если не считать не слишком удачной статуи в музее намерьенов, поэтому его видения были ограничены воображением болга, которое никогда не отличалось богатством красок. Все сведения о драконах Грунтор получил от Рапсодии, которая рассказывала ему легенды во время бесконечного путешествия по Корню, и теперь он знал об их колоссальной физической силе, власти над стихиями, могучем интеллекте и склонности копить сокровища.

Именно последнее свойство драконов и вызывало у него кошмары. Он боялся - как только Рапсодия попадет в логово дракона, тот не пожелает отпустить ее обратно в горы. С такой потерей Грунтор смириться не мог, впервые в его жизни появилось существо, которое он полюбил.

Бессознательно он провел рукой по стене рядом со своей койкой и прошептал на языке болгов слова утешения, с которыми обращался к Акмеду, когда они выбрались из Корня, в надежде хоть немного утешить старого друга, потерявшего дар крови. Грунтор был знаком с Акмедом еще в те времена, когда тот был Братом, самым искусным наемным убийцей - первым представителем своей расы, рожденным на Острове, с которого они впоследствии бежали.

Серендаир был уникальным местом: говорят, что именно здесь началось само Время. Как перворожденный своей расы на этой удивительной земле, Брат имел связь через кровь со всеми, кто жил здесь. Он умел выследить с искусством охотничьего пса, взявшего след, любого человека по биению его сердца. И, проявляя чудеса настойчивости, не останавливался до тех пор, пока не настигал свою жертву.