Пророчество тьмы
Шрифт:
Их губы почти сомкнулись, и она подалась вперед, но Юстин не позволил себя поцеловать. Сейчас она была ему отвратительна. Мерзкая и грязная.
– Не заставляй меня повторять.
Сдавливая пальцами скулы, он причинил ей боль, от которой она заскулила, будто щенок.
– Тэя, – быстро ответила девушка.
– Ты понимаешь, кто стоит перед тобой, Тэя?
– Да, мой король. – Ее тело задрожало.
– Верно. Твой король.
Большим пальцем он обвел ее губы и, приоткрыв их, коснулся зубов. Он играл
– Я красив. Не так ли?
Она кивнула.
– И ты хотела бы стать моей верной служанкой? Каждый день ублажать меня в покоях? Делать все, что я тебе прикажу?
Она кивнула, и на ее лице дрогнула улыбка. Клетка, в которую она полезла сама, вот-вот захлопнется.
– Ты думаешь, что достойна этого? Достойна меня?
Она кивнула.
Рука Юстина скользнула вниз по ее шее и, обведя ключицу, остановилась на плече. Тэя расслабилась и неуверенно потянулась за поцелуем. Она закрыла глаза, готовясь провалиться в наслаждение. Юстин почувствовал горячее дыхание и позволил девушке коснуться его губ.
– Неверный ответ, – слизав остатки уже кислого вчерашнего вина, прошептал он.
С силой толкнув Тэю на кровать, он ловко сел на нее сверху. Она засмеялась и потянулась к нему, но он грубо перехватил ее руки и, сжав их над ее головой, вновь наклонился к лицу. Тэя хотела коснуться кончиком носа его щеки и, расслабившись, готовилась к ласкам, которые так мечтала получить. Она тонула в пышном одеяле и улыбалась, показывая зубы. А Юстин лишь злился от ее наивности и зверел от азарта, будоражащей волной разливавшегося по телу. Вот оно – желанное и опьяняющее чувство власти.
– Глупая, глупая Тэя… Ты никогда еще так не ошибалась.
Напоследок он лукаво улыбнулся и, схватив подушку, начал душить девушку. Сначала она молчала, думая, что это королевская прихоть и игра, но вскоре, ощутив нарастающий страх, громко закричала. Гусиные перья, набитые в шелковую наволочку, заглушили вопль. Тэя барахталась, пытаясь скинуть его с себя. Впиваясь ногтями в руки Юстина, она царапала его, он же с довольной улыбкой смотрел на ее умирающее нагое тело.
– Меня достойна только одна. Та, чью душу я должен скормить Сэтилу. – Он надавил сильнее, и от напряжения его руки задрожали. – Но сегодня его завтраком станешь ты.
Яростно вжимая ее в кровать, он зарычал. Окаменевшие пальцы Юстина побелели, горячая кровь обожгла щеки, а в глазах начинали лопаться сосуды. Еще секунда – и шея Тэи звонко щелкнула, позвоночник надломился. Хруст сломанной кости эхом пронесся по комнате. Тело девушки тут же обмякло, руки тяжело упали на постель, крик стих. Разжав пальцы, Юстин выпустил подушку и встал.
– Приятного аппетита! – сказал он сэтхам, которые, предвкушая пир, уже крались к мертвому телу по смятым шелкам.
В тронном зале было холодно. Погода менялась, будто ощущая неладное. Ночи в Эвероке стали дождливыми и холодными. Даже этим утром серые тучи, медленно тянущиеся из-за горизонта, прятали за собой яркое солнце и голубое небо,
– Ваш завтрак подан. Позвольте сопроводить вас в обеденный зал.
– Я не хочу есть, Трестер. Налей мне вина и подай его к трону.
– Как пожелаете, господин.
Поманив за собой несколько слуг, управляющий удалился, громко захлопнув высокие двери. Сквозняк пронесся вдоль пола, срывая лепестки с увядающих георгинов и рассыпая их по бархатному ковру. Вальяжной походкой Юстин прошел по золотому вышитому узору, вжимая цветки в пол и растирая их носком ботинка о жесткие ворсинки.
«Веселишься, щенок?»
– Ты правда считаешь это весельем, Гнев? – Юстин поймал взглядом сэтха, который уже клубился у трона.
«Это ты мне скажи, почему с твоего лица не сходит улыбка».
Георгины. Цветы Эверока. Символ правящей семьи и великое признание единственной дочери. Далия – второе название этих красивых цветов с пышными бутонами и лепестками разных оттенков. Они росли везде: в королевском саду, на улицах Франа, в деревенских полях и горшках, стоявших на окнах домов. Выращивать георгины несложно, но им требуется особенный уход. Вначале нужно запастись терпением и силами, чтобы раскрыть всю их красоту, а после беречь и любить, боясь дня увядания. В точности как с принцессой, ранимой, избалованной и капризной, требующей заботы и внимания. И сейчас, вминая в ковер лепесток увядающей георгины, Юстин понадеялся, что принцессе стало больно. Он хотел растоптать ее душу так же легко и властно. Теперь он будет вершить ее судьбу и лишь от него будет зависеть ее жизнь.
Двери тронного зала распахнулись. Сэтхи, ликующие от мыслей своего господина, быстро слились с его тенью, прячась от незваных гостей.
– Вы уже тут, наш король, как славно! – Сэльмон и недовольная толпа советников вошли внутрь, окружая Юстина. – Мы несем важные вести, не терпящие отлагательств.
– Что может быть важнее моего завтрака?
– Война.
Советники громко дышали, пытаясь перевести дух из-за новости, которая заставила их оторваться от важных дел в своих кабинетах. Переминаясь с ноги на ногу, они впивались в Юстина взглядами, полными страха и отчаяния.
– Что? Уже?
Советники непонимающе переглянулись.
– Это не подождет? Я бы предпочел сначала выпить вина.
– Юстин! – позволив себе такую вольность, грубо окликнул его Ларкс.
Королю это не понравилось. Он нахмурился и испепеляющим взглядом осмотрел советника с головы до ног.
– Я сделаю вид, что ослышался. Ты – моя правая рука, а я – твой король. Не забывай об этом.
Поправив корону и воротник темной мантии, Юстин поднялся на трон. Сэльмон, извиняясь, глубоко поклонился ему, а советники осуждающе цокнули языками.