Пророк
Шрифт:
– Чейнс, только не хватайся за нож, ладно?
Для Васкес этой реплики было достаточно. Она бросилась к задней дверце фургона, распахнула ее и спрыгнула на мостовую, еще до прыжка выхватив из кобуры «ЗИГ-зауэр» сорок пятого калибра. Ноги онемели от долгого сидения в тесном салоне, и Васкес споткнулась.
– Васкес, подожди!
Она проигнорировала напарника и, выпрямившись, побежала к парковке «Старбрайта». Перескакивая сразу через две ступеньки, Васкес взлетела наверх. Бритоголовый не успел даже рот разинуть, как уже получил рукояткой пистолета в левый висок. Васкес добила его коленом в пах и пробежала мимо поверженного громилы.
Она замерла слева от двери «загона» и оглянулась. Ла-Палья надевал наручники на лысого охранника, а заместители шерифа уже неслись вверх по лестнице. Васкес не собиралась медлить. Любая секунда могла стоить жизни девушке из Гватемалы, приехавшей сюда за лучшей долей.
Васкес с разворота ударила ногой в дверь, и та раскололась. Чейнс стоял у задней стены.
– Стоять! ФБР! – выкрикнула Васкес.
Чейнс прижимал к себе маленькую девушку, прикрываясь от направленного на него пистолета. Он схватил проститутку за талию, отчего ноги девушки теперь болтались в двух футах от пола. В правой руке сутенер держал девятимиллиметровый «глок». В углу комнаты кучкой стояли еще несколько девушек и Вильгельм. Из обстановки Васкес заметила лишь несколько одеял на полу. В номере не было ни кроватей, ни телевизора, ни стола. Отсутствовали даже обычные дешевые репродукции на стенах. О матрацах для девушек никто не позаботился. В воздухе витал до боли знакомый запах страха и насилия.
– Подойдешь ближе, и она труп! – предупредил Чейнс, отступая к ванной.
Васкес опустила ствол пистолета. Хотелось спустить курок, но рисковать было нельзя. Огромный ямаец держал девушку на весу, прикрывая свою голову, а выстрел в любую другую часть тела сутенера мог означать смерть заложницы. Чейнс продолжал пятиться к открытой двери в санузел. Ситуация быстро изменилась – теперь полиция уже имела дело с захватом заложника, а именно ее изначально и планировалось избежать. Васкес и Ла-Палья намеревались взять Чейнса при выходе из мотеля. У Васкес внутри все перевернулось. Любое стремительное действие с ее стороны сейчас могло помочь, однако с тем же успехом могло все испортить.
– Убирайтесь отсюда! У меня есть требования, но говорить буду только с тем, кто уполномочен вести переговоры! Пусть придет переговорщик! – крикнул Чейнс.
Васкес беспомощно наблюдала, как ямаец захлопнул дверь.
– Черт, черт!
Рядом возник Ла-Палья. Заместители шерифа тем временем выводили из номера девушек и Вильгельма. Ла-Палья пробормотал:
– Похоже, наш план накрылся…
Васкес с отвращением мотнула головой, собираясь ответить, когда ее посетила неожиданная мысль. Она все продолжала смотреть на дверь, за которой скрылся ямаец, а перед глазами встало большое окно в ванной, прямо за левым плечом Чейнса. Сутенер вовсе не загнал себя в безвыходное положение с заложником на руках. Он лишь старался выиграть достаточно времени, чтобы выскользнуть из мотеля и бежать.
– Он уйдет через окно! – на ходу бросила Васкес и кинулась к лестнице.
Сбежав по ступенькам, она осмотрелась. Розоватые двери номеров, кремовые стены. С того места, где стояла Васкес, вдоль по коридору располагалось пятнадцать комнат, дальше – административное помещение. Она могла выскочить наружу и обогнуть здание, но времени не оставалось – Чейнса уже и след бы простыл. Васкес резко развернулась и заметила коридорчик, в котором находились номера, выходящие окнами во внутренний
Она миновала лестницу и понеслась по коридору. Слева, в стенных нишах, стояли аппарат для льда, видимо, произведенный еще в пятидесятые годы, и автомат с шоколадными батончиками, чипсами и пепси. Дальше забрезжил дневной свет. Впереди был задний двор с пустым бассейном, на дне которого, в лужицах зеленой воды, плавали жухлые коричневые листья. Васкес пробежалась взглядом по задним окнам в поисках ванной комнаты, в которой заперся Чейнс.
Сутенера она увидела почти сразу: тот уже выбрался из окна и торопливо двигался по ветхой красновато-коричневой крыше пристройки, направляясь к переулку. Васкес он пока не заметил.
Она обогнула пустой бассейн, пробежала вдоль стены и свернула за угол как раз вовремя: Чейнс спрыгнул с крыши на голубой мусорный бак. Пластиковая крышка прогнулась под его весом, и ямаец соскочил с контейнера на брусчатку. Васкес оказалась прямо у него за спиной.
Она подняла «ЗИГ-зауэр», целясь сутенеру в спину, и крикнула:
– Набегался, Чейнс? Все кончено!
Здоровяк медленно повернулся, дико сверкая глазами. В правой руке он сжимал «глок». Ноздри Чейнса раздувались, словно у быка, готового броситься на противника.
– Бросай пушку! – Васкес говорила спокойно, но твердо.
Чейнс насмешливо фыркнул. Его правая рука с пистолетом пошла вверх, и Васкес тут же нажала на спусковой крючок.
Пуля сорок пятого калибра ударила Чейнса в плечо, и тот согнулся, вскрикнув от боли. Васкес подскочила к нему, вышибла из руки оружие и навалилась на извивающегося преступника. Чейнс бормотал что-то на незнакомом наречии – насколько поняла Васкес, проклинал ее и всю ее семью до седьмого колена.
Сзади раздались шаги Ла-Пальи. Васкес перевела взгляд на поверженного противника и на миг пожалела, что не всадила ему пулю в лоб.
– Рождество встретишь в тюрьме, Чейнс. А уж я постараюсь: всем расскажу, что ты падок на маленьких девочек. Так что не беспокойся – любовь тебе будет обеспечена даже в заключении.
6
Васкес захлопнула дверцу скорой, увозившей Чейнса в больницу, и оглянулась. Вокруг стояло множество полицейских машин. Копы брали показания у очевидцев и осматривали территорию в поисках улик. Площадку перед мотелем огородили желтой лентой. Подъехали машины службы иммиграции и натурализации, чтобы взять на попечение девушек из «загона», и заглушили двигатели, ожидая дальнейших указаний. Васкес не представляла себе, какое будущее ожидает вчерашних сексуальных рабынь, завербованных Чейнсом. И все же, какая бы участь их ни ждала, она будет лучше того ада, что был уготован им в «Старбрайте».
Ее размышления прервал знакомый голос:
– Похоже, где ты – там и неприятности, Вики.
Лишь два человека называли ее Вики. Васкес обернулась. За спиной стоял детектив-сержант Тревор Белакур, опершись о капот красного «шевроле-импалы». Белакур, крепкий немолодой человек, криво улыбнулся, скрестив руки на груди. Он носил густые усы под длинным носом, хотя на голове уже просвечивала лысина. Сегодня детектив надел штаны цвета хаки и белую рубашку, а сверху накинул легкую, подбитую шерстью коричневую спортивную куртку. Белакур был напарником покойного отца Васкес в течение последних трех лет его службы. После смерти напарника Белакура назначили начальником уголовной полиции Джексонс-Гроув.