Прорыв осады
Шрифт:
Стереотип оказался настолько стойким, что Павел совершенно не удивился, обнаружив у стойки пропускного бюро охрану. Диссонировало с внутренними ожиданиями лишь одно: вместо слуги Посейдона здесь торчала пара бойцов из отдела специальных операций, все при той же полной боевой выкладке.
При появлении «начальства» оба подтянулись, козырнули, однако без подобострастия. Тот, который сидел, выдвинулся в проход и остановился в ожидании инструкций.
Павел тоже остановился – боец преграждал дорогу к двери на этаж.
– В чем дело? – сурово осведомился он.
– Ваш
Полковник? Павел мысленно нахмурился. Либо артефакт теряет силу, либо высота начальства видится окружающим тем ниже, чем выше их собственные полномочия. Боец, выходит, вполне уполномочен никого на этаж не пускать?
– Только по спецпропускам, товарищ полковник, – подтвердил тот его опасения. – Извините, не положено.
– Фамилия? – бросил Павел. – Кто командир?
– Майор Лиходеев.
– Молодец, не робеешь на посту. Майора знаю. Передай ему, чтоб от меня применил поощрение… Дай пройти.
Боец сдвинулся было на полшага, но снова остановился.
– Извините, не положено, – повторил он. – К Лиходееву обратитесь за разрешением… Или я могу сам связаться…
Последняя идея ему явно понравилась, как возможность устранить недоразумение, а заодно как способ переложить на чужие плечи ответственность за любой исход дела. Вот только Павел был совсем не уверен, что артефакт смарров сработает дистанционно. К тому же любое уточнение фамилий или должностей могло непоправимо разрушить иллюзию. Чтобы засомневаться окончательно, бойцу достаточно начать вспоминать, слышал ли он где-нибудь про такого полковника Головина…
– Отставить, – распорядился Павел, и солдат, уже потянувшийся к рации, замер. – Я лично займусь. Лиходеева где найти?
– Так… в управление уехал, товарищ полковник. Если быстро, только по рации…
Плохо. Черт возьми, совсем плохо. Во-первых, нет времени мотаться на Лубянку. Во-вторых, неизвестно как будет работать артефакт в окружении другого весьма высокого начальства. Не президента же увидят в нем генералы?.. Значит, что, развернуться и уйти, пока образ разрушен не до конца?..
Павел тянул секунды в ожидании озарения. В конце концов, именно импровизации когда-то удавались у него лучше всего… Однако решение так и не созрело, когда внутренняя дверь на этаж распахнулась и в помещение буквально ворвались двое.
Идущий впереди вещал:
– Это же свидетель, они что там, не понимают? Баранов же за яйца повесит, если парень до «Скорой» не доживет! Сплошной бардак! Никто приказать не в состоянии!
Боец беспрекословно отошел с пути, вещающий поднял глаза на Павла и переменился в лице.
– Ну и что вы стоите? Вы же уполномочены распорядиться! Почему я, в конце концов, должен спасать вашего свидетеля, наверняка необходимого для следствия?!
Он запнулся и даже наморщил лоб, пытаясь отчаянно вспомнить имя того, к кому, по его мнению, обращался. Он явно принимал Павла за начальника, но, по-видимому, не своего собственного. Еще одна странность работы камня смарров?
Короткой паузы оказалось достаточно, чтобы Павел наконец сориентировался:
– Показывайте, –
– Ну, разумеется, – буркнул штатский (несомненно штатский – в этом Павел уже не сомневался). И сделал приглашающий жест, который вполне можно было расценивать как издевательский.
– Товарищ полковник… – возмутился боец, но был безапелляционно прерван.
– А вы вообще молчите! – штатский выхватил из кармана какую-то бумажку и махнул ей перед носом часового. – Полное содействие, не забыли? Или мне что, снова Баранову звонить?
Боец молча засопел, а Павел хлопнул по спине Николая, отчего тот моментально достиг заветного порога и шагнул следом.
Дверь за его спиной хлопнула так, словно штатский все еще доказывал свое интеллектуальное превосходство перед этими солдафонами. Мгновенно отставший его спутник только успел выкрикнуть:
– Сергей Юрич!..
– Потом, потом, – отмахнулся тот, догоняя Павла и с сомнением косясь на Николая: – Позвольте… Сюда, пожалуйста. Извините, я, э-э… запамятовал…
– Бар-рдак, – жестко перебил Павел. – Все управление как с цепи сорвалось! Спецура звереет, следователи с ног сбиваются… Первый отдел каждый час допуск повышает – пропуска менять не успеваешь!.. А ведь на бумаге-то все было проработано! План мероприятий, блин!.. Разделение и взаимодействие!..
Штатский взглянул на Павла как-то по-новому. Похоже, он не ожидал встретить среди «погонов» кого-то, разделяющего его взгляды. Настолько не ожидал, что даже позволил себе заступиться:
– Ну так и ситуация, мягко говоря, э-э… Какой уж тут план? К слову сказать, Баранов очень правильно реагирует, на мой взгляд. Не закрывает дело в одном вашем управлении…
– А вы что, допуск не подписывали? – сурово осведомился Павел.
– Подписывал, – согласился штатский, – но…
– Тогда с чего решили, что не закрывает? Уже нацелились на разглашение?
– Ну, э-э…
– Не советую. Сюда? Благодарю…
Поддерживая подобный треп, Павел не забывал поглядывать по сторонам. Бардака здесь было заметно меньше, чем на этаже «Стройтреста». Может быть, потому, что было меньше и людей. Никаких следователей и похмельных криминалистов – эксперты в белых халатах, серьезные люди в штатском. Тщательный, без спешки и лишней бюрократии осмотр помещений, отбор образцов. Присмотревшись, Павел внутренне сжался: предметы быта и документация, которая наверняка осталась здесь от атлантов, этих людей не интересовали. Центром внимания являлось то, что в описи значилось бы как «предметы невыясненного назначения». Боевые орихалковые стики (с виду просто железка, зато в изобилии). Нейротехнические приспособления (без оператора с пропитанными орихалком нервными путями бесполезны, но выглядят крайне загадочно). Артефакты смарров (вот торгаши! направо и налево свои камни…). И даже лучемет инков (этот-то как здесь оказался?) – пара человек почему-то в герметических костюмах бактериологической защиты с величайшей осторожностью паковала его в проложенный ветошью ящик.