Прорыв
Шрифт:
— Да! Конечно!
— Тогда вы свободны. Сейчас поедем обратно, там вы брючата свои смените, а то что-то промокли они у вас… — не удержался от издевательства Иван.
— Ой, простите! — засуетился Домбровский, пытаясь натянуть подол свитера на мокрое место.
— Да ладно, с кем не бывает? Один раз — не пидарас! — захохотал собеседник, похлопав учёного по костлявому плечу. — Поехали из этого неприятного места.
— А… Боря со Славой?
— У них несчастный случай произошёл, — ответил Баталов. — При обращении с гранатой. Гранаты эти такие… Безобразие, в общем. О, слышите? Кто-то уже ожил.
Действительно, из-за соседней двери доносился чей-то дикий крик, вскоре затихший, правда.
— Поехали, Колян, поехали, — подтолкнул Домбровского к выходу Усимов. — Не зависай. Мне ещё с жилплощадью сегодня разобраться надо, а то в «Господском Доме» всё больше не те люди живут, надо обмен произвести. А ты жену гони, у тебя же новая на рабочем месте, а?
Домбровский неожиданно покраснел, и Усимов снова захохотал:
— Не менжуйся, Коля, всё будет как на воле! И чай, и пряники!
Сергей Крамцов
6 июня, понедельник, утро
Белявский появился неожиданно, весь какой-то ошалевший, мы как раз в столовке на завтрак рассаживались. Я был сонный, равно как и сидящая рядом Татьяна — дорвались, называется. Хоть в нашей общажке места для секса не было, приходилось выискивать укромные уголки, но всё же находить их получалось. А тут как прорвало, то всё время в напряге были, а теперь вроде как самое страшное позади.
— Серый, ваш выезд на аэродром отменяется, — сказал белобрысый старлей. — Уполномочен тебя поставить в известность, так сказать. Мы с вами сегодня строимся — и маршем в «Пламя».
— А чего так? — удивился я. — Бурко вообще очканул на контакт идти?
— Грохнули вашего Бурко, — усмехнулся Белявский. — И двух его замов. Тебе привет от Пантелеева.
— Во-от как! — протянул я. — Ну, тогда всё как надо, есть всё же справедливость! Эх, кабы не марш, точно бы напился. Это отметить стоит.
— Серый, в «Пламени» отметим, — влез в разговор Лёха. — В стельку, в дым, в задницу. А если Пантелеев ещё и жилплощадь нам выделил, то можно и новоселье до кучи.
— Точно, дом не обмыть — сгорит обязательно, — авторитетно заявил Шмель.
— Алкаши, блин, — фыркнула Аня.
— Не тебе судить, мала ещё, — наставительно отозвался Лёха. — Тебе пока только убивать можно, а пить нельзя. И ещё долго нельзя будет. Тебе когда двадцать один?
— Поболтай! — разозлилась она. — Убивать мне как раз можно, этого достаточно. Доболтаешься.
После завтрака столкнулся с Валерой и его вечными спутниками, Матроскиным и Швили.
— Слыхал, чего за дела? — пожал тот мне руку. — Привалили Александра-свет-Владимировича со всеми подвывалами. Не прилетит он к тебе на встречу, не обнимет и руку не пожмёт. Кто его так, а? Не знаешь?
— Откуда мне? — пожал я плечами. — Я же тут всё время сидел. Конкуренты, блин.
— Да откуда у него конкуренты? — хмыкнул куда более опытный в таких вопросах Валера. — Тут чего-то другое. Надо посмотреть, кто там на власть присядет, да насчёт него всерьёз подумать. Кусок-то сладкий.
— Может быть, — с серьёзным видом согласился я. — А сам чего думаешь?
— Баржу мы тут сторговали небольшую, тоже сегодня отвалим. Местные её до плотины догонят, а там уже мы сами.
— На хрена тебе баржа?
— А торговать будем, — решительно ответил Валера. — И тут народ ещё переселяется, перевезём их за выгоду малую.
— Что за народ? — удивился я.
— Да всякий, кто откуда, кто в местные группировки влиться не сумел, — как-то загадочно ответил Валера, глянул на часы, засуетился, протянул руку. — Ну, бывай, удачи, свидимся ещё. На Базаре меня ищи или в Баковке, это на Иваньковском водохранилище. В Баковке даже выше вероятность.
— Понял, спасибо за помощь, — сказал я, пожав широкую Балерину ладонь. — Увидимся.
На том и распрощались.
В одиннадцать утра колонна вышла из расположения. БРДМ-2 в качестве дозорной машины, в которой сидели мы с Татьяной и Шмель с Васькой, а за нами вся колонна, к которой пристроились ещё два грузовика и БТР-80. Замелькал по сторонам мрачный городской пейзаж, вскоре сменившийся серым пригородным, а потом и зелёным загородным, и я действительно вдруг ощутил, что мы едем домой. И уже не так — как раньше крадучись, а уже уверенно, в немалых силах, как по своей земле. Ни мертвяки у нас её не забрали, ни бандиты — никто. И не заберут.
Не было с нами Сергеича, который погиб в бою. Не было Николая, который пришёл к нам добровольцем и тоже погиб за общее дело. Зато были остальные. Все, кто собрался в один отряд, тот самый, с которым мы спаслись, выжили, а потом сделали что-то такое, чем действительно можно гордиться. И мы этим гордиться будем наверняка. По крайней мере, мне теперь будет тоже проще смотреть в глаза людям.
Ещё надо бы рассказать семье про судьбу Дегтярёва. Но это я как-нибудь потом. Если решусь.
Художественное оформление книги
Art обложки