Прорыв
Шрифт:
— Чем обязаны? — спросил милицейский старлей, присаживаясь на спинку дивана.
— Мы разведку города проводим, пытаемся выяснить обстановку, — обтекаемо ответил Белявский.
— Из Мулина? — переспросил тот. — Из какой части?
— Из всех сразу. Там теперь сводное соединение, иначе не назовёшь, — объяснил обстановку наш проводник.
— Лучше бы в городе помогли, а вы вон куда свалили… — сокрушённо вздохнул мент, сняв кепи и пригладив волосы рукой.
— А что делается в городе? — спросил я.
— В городе делается всякое. Война за ресурсы в городе, — вступил в разговор подошедший откуда-то из-за стойки администратора седой человек в камуфляже «флора», с «укоротом» в руках, но явно не военный. — Делят какие-то склады, заводы, ещё что-то. Здесь, в Сормовском районе, окопались всякие заводские, насколько нам известно, во главе с директором судостроительного.
Он закашлялся, но оправился, продолжил рассказ:
— Ну, заодно «заводские» предъявили права на мост через Волгу и на Бору наложили руку на склады Росрезерва.
— Бор — это другой берег Волги, — пояснил для меня Белявский.
— Местная администрация, какие-то бандюги, что ли, не поймёшь их, с половиной ментов окопалась в кремле, их так и зовут «кремлёвскими». Они удерживают Нижегородский район и всё, что примыкает к нему с этой стороны Оки, до железной дороги. Автозавод у них.
— Это как мы ехали, — снова пояснил Белявский. — Всё время справа от нас была железка. За ней автозавод, потом Ока. И через Оку два моста в Нижегородский район. Один взорвали.
— Верно, — подтвердил его слова седой. — По железке как раз фактическая граница и проходит в основном. В городе есть ещё пара самостоятельных банд поменьше, и есть группы людей, собирающихся в промзонах. На Бору, в районе грузового порта, тоже что-то происходит. До «заводских» от нас недалеко, но несколько зданий удерживаются «кремлёвскими», у них там огневые точки на крышах, и они, видать, эфир сканируют. Мы, когда хотели прорваться к «Красному Сормову», договаривались по радио, а они перехватили, видимо, и как мы подъехали — дали со всех стволов. Мы три машины потеряли и пятнадцать человек, из них половина — гражданские. Еле вернулись сюда. А вы кто будете, кстати?
Я представился, протянул руку. Тот крепко пожал её, представился в ответ:
— Березин, Аркадий. Бывший главный инженер этой гостиницы.
— А это гостиница разве? — удивился я.
— И гостиница тоже. Точнее, это гостиница, но часть площадей сдаёт под офисы, а два этажа из них занимает компания-собственник. Занимала, — поправился он, подумав.
— Скажите… А у вас ведь завод тоже куда как стратегической важности. Зачем вам прорываться к сормовским? Если вы удержите эту территорию, не дадите ей сгореть или развалиться…
— Масса причин, — ответил Березин. — Первая и главная — нас мало, мы территорию не удержим. Народ всё больше в другие места прорывался, а мы вот здесь застряли. Вторая — все припасы у «заводских» или «кремлёвских», мы в магазинах подбираем, что уцелело. А уцелело немного. У нас припасов на пару недель, а что потом делать — не знаем. И третья причина — мы изолированы, а «кремлёвские» точно хотят нас отсюда погнать.
— А кто тут у вас? — спросил я, неопределённо поведя рукой вокруг.
— Разный народ, отовсюду. Хорошо, что оружием разжились. Василий Сергеевич… — он кивнул на мента, — помог прихватить со складов городского УВД. Пока здесь держимся, но нужно что-то решать. Транспорта у нас теперь не хватает, как прорываться в промзону — не знаем. Ехать из города, так там в «Красном якоре» банда засела, от них бывают проблемы, и опять же — дефицит транспорта.
— Мало в городе транспорта? — удивился я.
— Немало, но надо уметь его без ключа заводить, а у нас именно таких специалистов нет, — усмехнулся он. — Тайна за семью замками это для нас. А с чем-то долго возиться не получится, мертвяки окружат и разорвут. Надо чтобы раз — и в дамки.
— У нас такой есть. — Я показал на Шмеля. — А с крыши у вас как обзор?
— Хороший. По крайней мере, могу показать, где у «кремлёвских» огневые точки.
— А покажите, если нетрудно.
Мы направились наверх вчетвером, Березин, Белявский и мы с Лёхой. Остальные остались внизу охранять наше барахло и заодно беседовать с обитателями гостиницы.
— Лифт не работает, сами понимаете, — сказал главный инженер, выходя с нами на лестницу. — Ворота запитали от резервного генератора, но солярки немного. Ну и радиостанцию, батареи заряжаем.
— Есть связь с кем-нибудь?
— С «Красным Сормовом», но «кремлёвские» её слушают.
Подъём был долгим, успели изрядно запыхаться. Гостиница оказалась восемнадцатиэтажной, с плоской, залитой гудроном крышей, из которой торчали вентиляционные киоски и выход с лестницы. С четырёх углов были сложены баррикады из мешков с песком, за одной из них стоял пулемёт НСВ «Утёс» [29] и несколько коробок с лентами рядом, за остальными было пусто. Наверное, этот пулемёт должны были перетаскивать с места на место, когда определится наиболее угрожаемое направление. Кстати, а его откуда взяли? Вряд ли на складах ГУВД такое есть.
29
Крупнокалиберный пулемёт Никитина, Семенова и Волкова.
Двое из сидящих на крыше больше смахивали на байкеров, оба в джинсах, ботинках-берцах и побитых «косухах», ещё один, с СВД, был военным, «вованским» сержантом, из дезертиров, судя по всему, и кроме них был какой-то мужичок в кожаной куртке, невзрачного вида. Березин подошёл к ним, спросил, что видно. Ответил невзрачный в кожаной куртке, мол, не видно ничего.
А вид с крыши гостиницы был отличный, до самого-самого центра, до вокзала и дальше, и даже кремль сквозь дымку проглядывал. Мы выстроились вдоль края, достали бинокли. Березин встал между мной и Белявским, продолжил просвещать нас: