Прощальная гастроль
Шрифт:
– Всегда хотела посмотреть на наших читателей, – тихонько сказала я подруге. – Одним глазком хотя бы глянуть на индивидуумов, покупающих нашенскую газету. Всегда удивлялась, каким же образом тиражи расходятся, кто их раскупает? Разве что разбирают не умеющие читать инопланетяне для протирки бумагой иллюминаторов своих летающих тарелок, чтобы лучше блестели, а вон поди ж ты, какой симпатичный и адекватный на внешний вид дяденька прикупил только что плод извращенных мозговых усилий нашего доблестного коллектива.
– У меня появилась мысль… – произнесла Тая со странным
– Зачем? – удивилась я.
– Дай, говорю! – злобно зашипела подруга.
– Ну, держи, – на всякий случай я вынула кассету и протянула Тае аппаратик. – Но, все-таки, зачем?
– Сейчас увидишь. Держи.
И, не успела я ничего сообразить, она сунула мне в руки пакет с провизией и прессой и помчалась за успевшим отойти на пару метров дядюсом в плаще. С приоткрытым ртом я осталась наблюдать аттракцион изобретательной наглости.
– Мущина! – отчего-то совершенно не своим писклявым голосом выкрикнула на бегу Тая, выставляя вперед бесполезный диктофон. – Социологический опрос газеты "Московский доброволец"! Поучаствуйте, пожалуйста, это займет всего пару минут!
Дяденька, как ни странно, не послал "социолога" куда подальше, а остановился с весьма дружелюбным видом. Я потихонечку стала подгребать поближе, чтобы ничего не пропустить.
– Мы проводим опрос на тему, какие печатные издания покупают россияне и почему! – бессовестно соврала Таиска, подсовывая ему под нос диктофон. – Вот вы только что купили газету, расскажите, почему вы взяли именно ее? Какие издания еще покупаете?
Я прямо даже дышать перестала, ощущая себя на пороге открытия великой тайны.
– Ну, вообще-то это очень интересная газета, – сказал дяденька, напрягаясь и улыбаясь так, словно его снимали на камеру и транслировали прямиком в телевизор. – В ней много стоящих, увлекательных статей – сразу видно, что написаны они большими профессионалами, людьми, действительно знающими о многих таинственных явлениях в нашей жизни, а не берущих сенсации "с потолка", как большинство похожих изданий.
Услышав это, я еле нижнюю челюсть удержала в закрытом состоянии. А оратор меж тем продолжал:
– К тому же в "Непознанном мире" печатают по-настоящему правдивые гороскопы! И у меня, и у жены все прогнозы сбываются точь-в-точь!
Услышав о наличии жены, пыл у "социолога" малость поугас, но требовалось достойно завершить интервью, не оборвешь же раздухарившегося читателя на полуслове.
– … и анекдоты смешные, и сканворды отличные…
Это уже реверанс в сторону Петюни.
– … а какие замечательные иллюстрации!
А это привет Левику Иловайскому.
– …вот только жена говорит, что хорошо бы еще кулинарные рецепты блюд с какими-нибудь волшебными свойствами печатать!
Ух, ты! Я обрадовалась толковой идее и возможности выдать ее за собственное изобретение.
С умным видом дослушав говорливого дядюса, Тая пощелкала кнопками диктофона, сердечно поблагодарила, но на последок все-таки спросила его имя, фамилию и домашний телефон. Ведь для результативной честной статистики
Только расстались с дяденькой, как, гремя вагонами, подполз к перрону наш поезд и мы полезли занимать места, согласно купленным билетам – боковые плацкартные сидушки. Не успели мы разместиться, а поезд тронуться, как ожил Таискин мобильник. Нашего драгоценного внимания домогался Влад.
– Это тебя, – подруга передала мне трубку и зашуршала кульком с чебуреками. А потом будет ныть и стонать, что ни в одни штаны не влезает.
– Алло! – важно произнесла я, глядя, как за окошком медленно поплыл прочь тульский перрон. – Слушаю внимательно!
– Сенофонд, ты на работу приходить думаешь? – голос Влада звучал как-то напряженно.
– А в чем дело? Соскучились?
– Да, особенно Станислав Станиславович. У нас тут пятиминутка была, так Тина Олеговна…
– Поняла, поняла, – из глубины души вырвался тяжкий вздох, – Тине Олеговне без меня жизнь не в радость, я в курсе. Конякин сильно буйствовал?
– Не то слово.
– Доложи, что явлюсь завтра с полными сумками грандиозных репортажей.
– Хорошо, – в голосе моего доброго друга прозвучало облегчение, – до завтра, Сеныч.
Вернув подруге мобильник, я углубилась в недра своей безразмерной сумки, выискивая блокнот и карандаш – требовалось срочно набросать будущие грандиозные репортажи, во избежание публичной казни через повешенье. Предчувствуя увлекательную бессонную ночь, я резво принялась черкать великолепный опус о таинственной, мистической гибели актрисы на съемках культового сериала. Весьма и весьма загадочная гибель, да и сама судьба у актрисы вся из себя мистическая и невероятно таинственная. Разумеется, великолепный опус мало общего имел с реальной историей, да и не ставила я цели вытаскивать на всеобщее обозрение жизнь и смерть Анастасии Серебряковой, не хотелось этого делать и все тут. Да и какой интерес читателям нашей сверх аномальной газеты вникать в тонкости обыкновенной человеческой зависти, глупости и ненависти, нашим читателям чудесатые страшилки подавай, чтоб нечистая силушка со страниц ухала и завывала, а на последней странице, чтобы добро обязательно, как следует, надругалось над злом, ну и гороскопчик с анекдотиками сверху, на закуску, для улучшения пищеварения.
– Интересно, впаяют Любаше срок? – Насытившись чебуреками, Таисия зашелестела прессой. – Или она отвертится?
– Как же, по-твоему, она может отвертеться? – подняла я взгляд от своего эпистолярного творения. – У нас записано ее признание.
– Скажет – насочиняла по пьяни, не в адеквате была.
– Наше дело отдать кассету Горбачеву, а там уже с ней другие люди будут разговаривать. Не мешай, пожалуйста, видишь, делом занимаюсь.
– Ну-ну, – глумливо усмехнулась Тая.
– Чего ты ну-нукаешь? Видала, какие у нас читатели раскрасивые? Одни ботинки чего стоят.