Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей
Шрифт:
— Бабушка, он может касаться железа! Ты сказала, Они не могут. А он может. Он касался твоего кольца, он подарил мне ключ. Он предупредил меня о Них. — Я сердито отодвинулась на стуле. — Он не может быть одним из Них.
Бабушка позволила себе приоткрыть дверцу чулана, где хранила эмоции: она нахмурилась.
— Ты уверена, что он может трогать железо?
Я вспомнила, как его пальцы касались моей кожи возле ключа, сжимали руку, на которой было кольцо…
— Да.
Она нахмурилась еще сильнее.
— Должно быть, полукровка… Он при тебе использовал
Мое сердце начало биться быстрее при слове «полукровка»; при упоминании глазных капель оно остановилось. Мне не пришлось отвечать: ответ можно было прочесть на моем лице.
— Ему приходится использовать капли, чтобы видеть Их. — Она встала и задвинула табурет под стол. — Я подумаю, как держать его на расстоянии.
Я не сдержалась:
— Но зачем?!
Она пристально на меня посмотрела.
— Дейдре, все, что он говорил тебе, ложь. У Них нет души. У Них нет друзей. Они не умеют любить. Им нравится лишь играть. Они — большие жестокие дети, которым нужны новые блестящие игрушки. Ты для Них такая игрушка.
Было бы естественным заплакать, но глаза оставались сухими. Было бы естественным разозлиться, но я ничего не чувствовала.
— Полежи на диване. Я пойду в мастерскую, а когда закончу, отвезу тебя домой.
Я не ответила. У наполнявшей меня пустоты не было голоса. Я просто повиновалась: ушла в гостиную. Я попыталась вспомнить, как Люк обнимал меня, но у пустоты не было воспоминаний.
Я смотрела сериал, пока на диван не стали наползать длинные тени. Когда восьмисотый коп надел наручники на восьмисотого преступника, зазвонил телефон. Я посмотрела на номер и взяла трубку.
— Привет.
— Привет, Ди! — воскликнул далекий голос. Я не смогла ответить с должным энтузиазмом.
— Извини, что не позвонила. Я у…
— Бабушки. Твоя мама сказала мне. Голос у нее был злой. Злее, чем рев разъяренного буйвола. Можно за тобой заехать?
Я подумала. В одиночестве сидеть не хотелось.
— Давай.
— Я надеялся, что ты так скажешь. — За окном хлопнула дверца машины. — Я уже приехал, и возвращаться обратно было бы обидно.
Телефон замолчал, и я услышала, как открывается входная дверь. В гостиную зашел Джеймс. Я встала, чтобы сдвинуть на другой конец дивана книги по целительству. Он поставил на стол большой пластиковый стакан.
— Я знаю, что бабушка никогда не кладет достаточно сахара, так что я привез тебе нормальный чай. — Он взглянул на мою руку, чистую, но очевидно пожеванную. — Ты как?
Джеймс выглядел совершенно нормальным и надежным: загорелый парень в футболке с надписью «Вам нужен сарказм? Обращайтесь». Он напомнил мне о том, что теперь было мне недоступно. Где-то секунду я мужественно боролась с нахлынувшими эмоциями, потом не выдержала и разрыдалась.
— Тише. — Джеймс сел на диван и позволил уткнуться в свою футболку. Он не задавал вопросов и не пытался меня разговорить. Подумав, какой он чудесный друг, я расплакалась еще сильнее. Потом я подумала, как душераздирающе выгляжу, и зарыдала взахлеб.
Джеймс
— Наверное, у меня шок.
— Это из-за отметин на руке? Раньше я их не замечал. А я довольно внимательный.
Я засмеялась сквозь слезы.
— Если бы у меня с собой была видеокамера, я бы озолотилась. На меня напала гигантская кошка. — Я попыталась подавить рыдания. Меня снова затрясло. — Когда же я перестану дрожать?
— Когда успокоишься. — Он встал и взял мою здоровую руку. — Пойдем. Все, что тебе нужно, — это картошка фри.
Я позволила ему поднять меня с дивана. Мне уже стало лучше.
— Что мне действительно нужно, так это большое ружье с серебряными пулями.
— Заглянем в меню. Я еще не смотрел, какие предлагаются блюда дня.
— Надо сказать бабушке, что я ухожу. Она колдует у себя в мастерской.
Мы вышли на улицу и по мощеной дорожке отправились в мастерскую. По дороге нам попадались травы и странные цветы, в воздухе кишела мошкара. Я засмеялась, когда Джеймс отпрыгнул, испугавшись пролетевшей слишком близко пчелы.
— Ты взвизгнул, как девчонка, — поддразнила я.
— Помолчи!
Из-за двери мастерской донесся голос бабушки:
— Джеймс, это ты?
Он вошел за мной в полумрак.
— Ага.
Хотя помещение освещали три лампочки, а через открытую дверь падал свет, после солнечной улицы здесь казалось темно. Я поморгала, пока глаза не привыкли к перемене.
— Зачем приехал? — спросила бабушка из-за рабочего стола. Она отодвинула краски, кисти и лак в сторону, чтобы освободить место для своих занятий. Возможно, она делала что-то вроде газового баллончика, отпугивающего фей. Или что-то вроде мази против фей. Что бы это ни было, пахло оно резко и неприятно, словно в маленькой комнате распрыскали слишком много освежителя воздуха.
— Птичка насвистела, что Ди хочет есть. — Джеймс изучал полки, уставленные дощечками с разноцветными пятнами краски. — Я примчался на помощь. Я знаю, где можно перехватить насыщенных жиров.
Бабушка засмеялась. Ей нравился Джеймс. Впрочем, он нравился всем.
— За ней сейчас глаз да глаз. — Она замолчала. Думаю, прежде чем продолжить, она хотела понять, как много я ему рассказала.
Он взял камень с дырочкой и посмотрел сквозь него на бабушку.
— Мы ведь не хотим, чтобы Ди похитили сверхъестественные существа?
Бабушка, удовлетворенная его словами, продолжила разминать бедное растение в зеленую пасту.
— Нет, не хотим. У тебя есть с собой что-нибудь из железа?
— Нет.
Бабушка сняла с запястья железный обруч — гладкий, без рисунков, с двумя шишками на концах.
— Последнее, что у меня осталось. Забирай.
— Думаю, вам он нужен больше, чем мне.
Она покачала головой и показала на столик.
— Эта паста сработает лучше, чем железо, когда будет готова. Если ты собираешься находиться рядом с Дейдре, тебе потребуется защита.