Прощание с Амстердамом

Нилс Бетти

— Никуда я не поеду! Вы навряд ли хотите видеть меня у себя в гостях. И что скажет ваша жена?

— Я не женат, — ласково объявил Джулиус. — И с какой стати вы полагаете, что я не хочу видеть вас у себя в гостях? Совсем наоборот.

Он говорил серьезным тоном, и она поверила ему.

— Что ж, тогда мне остается только поблагодарить.

— Не стоит. Сейчас мы поедем ко мне. И если вы хотите провести день в магазинах или на экскурсиях — пожалуйста. Хотя, может, разумней поесть и за ланчем обсудить поездку. Нам придется выезжать сразу после восьми вечера.

Она стояла

на тротуаре, наблюдая, как господин Фриске укладывал ее покупку и чемодан в багажник «роллс-ройса». Потом они простились, и она села рядом с хранившим молчание доктором Хьюизмой. Его молчанию она была даже рада. Все произошло слишком быстро. К тому же ведерко уже в машине, и достать его не просто. Поразмыслив немного, Дейзи решила оставить все как есть.

Доктор Хьюизма остановился перед домом, вылез из машины и открыл для нее дверцу. Она постояла на тротуаре с минуту, разглядывая старинный особняк. Он был очень старым, среди таких же старинных домов, отличающийся от соседей только фронтоном. Окна сияли, да и весь дом блестел свежей краской. Как только они поднялись по каменным ступеням, красивая массивная дверь открылась. Мистер Хьюизма, обычно сам справлявшийся с дверью, спрятал набежавшую улыбку. Он пожелал Джупу доброго утра на родном языке и повернулся к Дейзи.

— Это Джуп. Управляет домом вместе с женой Джетт. Он говорит по-английски и, если меня не окажется рядом, поможет вам. Мисс Гиллард отправляется со мной в Англию сегодня на ночном пароме, Джуп.

— Очень хорошо, mijnheer [1] . Я принесу кофе в гостиную. Если мисс Гиллард пожелает пойти со мной, я приведу Джетт.

Доктор Хьюизма взял стопку писем, лежащих на столике у стены, и, просматривая конверты, произнес:

— Да, пожалуйста, Джуп. — Потом он обратился к Дейзи:

1

Господин, хозяин (голл.).

— Увидимся с вами примерно через пять минут. Джуп покажет, куда вам идти.

Дейзи перепоручили полной, средних лет женщине, с круглым приветливым лицом и маленькими темными глазками, которая торопливо проводила ее до гардеробной комнаты в конце длинного коридора. Женщина улыбнулась, кивнула головой и закрыла за девушкой дверь.

Дейзи поправила и без того аккуратную одежду, бросила быстрый взгляд в зеркало и вышла в холл, через который ее провели к красивым двойным дверям. Джуп открыл их с такой помпезностью, будто впускал королеву.

Дейзи проскользнула за ним и стояла с минуту, оглядываясь вокруг. В помещении никого не было, кроме забавного пса, который вышел ей навстречу с довольным видом.

Дейзи наклонилась, чтобы похлопать его, и сделала несколько шагов вперед.

Комната, просторная, с высоким потолком и окнами под бордовыми бархатными портьерами, была обставлена удобной мебелью. Между окнами стоял очень красивый столик, а по обеим сторонам камина — два старинных бюро.

— Инкрустация восемнадцатого века и в прекрасном состоянии, — сообщила она собаке и вскрикнула

от удивления, когда голос Джулиуса произнес:

— Совершенно верно. Правда, довольно милы? Он наблюдал за девушкой, стоя в дверном проеме.

— Вижу, Баунсер уже познакомился с вами. Вы любите собак?

— Да. Извините, я не хотела совать нос не в свои дела.

— Ничего страшного. Вот если бы вы открыли один из столов и что-нибудь достали оттуда, тогда бы я, возможно, обиделся.

— Вы так хорошо говорите по-английски. Я имею в виду, что в ваш словарный запас входят слова, которыми довольно редко пользуются коренные англичане.

— Спасибо, Дейзи. Это потому, что я голландец. Вот и Джуп с кофе. Проходите и садитесь вот здесь. Подумайте, чем заняться в оставшееся время.

— Разве вам сегодня не нужно работать? Она выбрала небольшое кресло, покрытое гобеленом, а Баунсер подошел и сел возле ее ног.

— Нет. После Утрехта у меня скопилось несколько свободных дней.

Девушка налила кофе из очаровательного серебряного кофейничка. Начало восемнадцатого века, подумала она про себя. Чашки и блюдца из тонкого фарфора. Тоже очень красивы. Пожалуй, невежливо расспрашивать об этих вещах.

— Кофейник датирован 1625 годом, а чашки и блюдца явились на свет немного позже.

— Они превосходны. Вы не боитесь их разбить?

— Нет. Мы постоянно ими пользуемся. Но Джетт моет их только сама, не доверяет никому.

— А многие прячут свои сокровища в шкафах.

— Там они с таким же успехом могут разбиться вдребезги. Попробуйте печенье, Джетт замечательно готовит.

Дейзи пила крепкий кофе, ела вкусное печенье. От негодования, что ее планы поменяли таким безжалостным образом, не осталось и следа. Она уже чувствовала себя здесь как дома. Спустя некоторое время доктор Хьюизма извинился за то, что оставляет ее одну, — надо разобраться с письмами и сделать несколько телефонных звонков.

— Если у вас нет охоты выходить в город, займитесь чем-нибудь. За холлом находится библиотека, книги, газеты, журналы в вашем распоряжении. Или Джуп покажет вам выход в сад, — Сад? Здесь, за домом? Мне бы хотелось взглянуть на него, если это не слишком навязчиво с моей стороны.

Ее провели через дверь за лестницей. От дома вниз спускались две ступеньки, ведущие в сад, прекрасно ухоженный. С обеих сторон маленькой лужайки выложенные кирпичом дорожки, по их бокам клумбы, которые заканчивались у высокой кирпичной стены. Девушка прошла в конец сада и обнаружила маленькую беседку возле прудика с фонтаном. Над прудом стояли шпалеры для роз.

Как, должно быть, здорово сидеть здесь летом и ничего не делать. И, несмотря на холодный день, Дейзи присела в беседке. Прекрасный дом! Не дом, а семейный очаг, поправила она себя. Когда мистер Хьюизма женится, а он это сделает обязательно, его жена станет самой счастливой женщиной на свете. Забывшись, Дейзи начала мечтать вслух:

— К примеру, летний день. Младенец в коляске, парочка малышей постарше, нет, пусть будет трое, бегают по саду. Здесь же Баунсер, рядом кошка с котятами…

Доктор Хьюизма, приостановившийся на дорожке, мягко заметил: