Прощание с кошмаром
Шрифт:
Дверь демонстрационного зала была приоткрыта. Оттуда лились потоки жаркого солнечного света стекла современных окон немецкого качества, скрадывающих уличный шум, защищенных мощной стальной решеткой, всего два дня как отмыли.
Из зала доносилась тихая музыка: перед тем как спуститься в подвал, он включил в зале видео, причем исключительно из-за музыки выбрал фильм «Дитя Макона» Питера Гринуэя. Но находившиеся в зале покупатели не смотрели на экран, где разыгрывалась мистерия о девственнице, родившей младенца. Покупателей всего-то было двое: ожиревшая немолодая супружеская пара, более похожая не на людей, а на породистых шарпеев, бредущих на одной сворке. От количества
— Это чересчур уж какое-то пестрое, Ира, — донесся вальяжный басок. — Глянь на табличку-то во-он там внизу… Что он там намалевал-то? Как это хреновина зовется?
— Зато модно и подойдет под обои, — голос «мадам» был безапелляционен; словно неотложное хирургическое вмешательство. — В спальне, Лёсик, над кроватью нам просто необходимо такое яркое, цепляющее глаз пятно. И вообще, по-моему, это стильная вещь. Девушка, эта картина продается? Сколько она стоит?
«Оттого-то они, накопив к сорока годам бабок и переведя их благополучно за Альпы, и бросают таких вот подруг суровых дней и бедной юности и женятся на юных, длинноногих и миловидных. Такое карканье над ухом каждое утро — это ж подохнешь!» Человек осторожно прикрыл дверь в демонстрационный зал. Эти двое еще долго будут раскачиваться, он успеет зайти в кладовку, отнести все вниз и вернуться. К тому же, если эта парочка все же надумает купить этюд Сарьяна, Лекс его позовет.
В кладовке он извлек из старой рухляди пластиковый пакет, из тех, в которых домохозяйки хранят в антимоли меховые вещи. Весной они с Егором купили целую кипу таких пакетов в хозяйственном в Павловском Посаде. Великоват, конечно, но удобен. Самое оно: черный плотный пластик. И главное — непромокаемый.
Когда он возвращался, сквозь закрытые двери зала все еще доносилась музыка. Клавесин, свечи, тайна средневековой мистерии — «Дитя Макона»… Бог ты мой, Гринуэй и его грезы, божественная заумь… Но очень, очень душевно и заманчиво. А кто не знает, тот, как говорится, пусть отдыхает. Пусть…
Там, за этими дверями, было все то, что он любил. И там была Лекс и эти шарпеи с их невежеством и деньгами. А он.., он лишь крепче зажал под мышкой пластик и двинулся в подвал — место, которое и существовало только для того, чтобы была возможность и впредь иметь все те милые сердцу, приятные духу, глазу, слуху предметы и вещи. Это было словно две стороны одной медали — подвал и то, что наверху, над подвалом, залитое солнечным светом, наполненное музыкой. И одна без другой стороны существовать не могли.
Человек открыл дверь в подвал, и она снова лязгнула, пугая тишину. Что ж, если все их труды! Пошли насмарку, если исходный материал снова испорчен, придется начинать все заново. С нуля. А те бренные останки… Человек не хотел лукавить сам с собой — сил нет смотреть на эту блевотину, этот ужас, но… Вечером Егор отвезет эту мертвечину куда-нибудь подальше за Кольцевую. И зароет в лесу. Как он делал и прежде, когда работа не удавалась. И никто никогда ничего не найдет. Никто и никогда.
1
ПРОПАВШИЙ ПАССАЖИР
Дело оказалось совсем не таким простым, каким представилось на первый взгляд. Даже совершенно непростым — в цепи событий внезапно появилась странная загадка, и это весьма и весьма озадачило Катю Петровскую.
Катя, а если более официально, Екатерина Сергеевна — криминальный обозреватель пресс-центра областного ГУВД, вот уже целую неделю слезно жаловалась всем и каждому,
Нельзя было, конечно, сказать, что на всем белом свете, а точнее, в лучшей его части — Подмосковье вообще не случалось никаких криминальных происшествий. Нет, как обычно, «контингент» регулярно совершал противоправные действия: воровал, насиловал, грабил. Но все это была уже набившая оскомину, надоевшая до чертиков рутина — никаких ярких, захватывающих, интригующих тем для газетного репортажа. Ни малейшей сенсации.
Короче — полный профессиональный ноль. Но вдруг… Сидя в пустом кабинете, залитом заходящим над родным Никитским переулком солнцем, едва живая от духоты И усталости, Катя — по ряду причин ей предстояло задержаться на службе до восьми вечера — в который уж раз перебирала в памяти события минувших суток, результатом которых и стала эта ужасная и таинственная находка в лесном овраге.
Началось же все это дело с громкого, хотя и на особенно оригинального ЧП: на двадцатом километре шоссе, ведущего в аэропорт Быково, ранним июньским утром водитель бензовоза неожиданно для себя услышал доносившиеся из-за поворота дороги выстрелы. Рисковать он не стал — мигом развернул махину-бензовоз и что есть сил погнал на ближайший пост ГАИ.
Первый милицейский наряд прибыл «туда, где стреляли», то есть на двадцатый километр, через четверть часа, точнее, в пять семнадцать утра. Кате же и прочим сотрудникам пресс-центра стало известно о происшествии, как только они пришли на работу — то есть около девяти утра. Но пока собрались, пока завели свою потрепанную машину, пока «докондёхали» до городка Красноглинска (расследовать ЧП пришлось ОВД именно этого района), дело уже крутилось вовсю, и к официальным лицам, как-то: следователю Красноглинского ОВД, сотрудникам спецбатальона ГИБДД и местному начальству, окрыленному энергичным раскрытием и задержанием по горячим следам банды дерзких злоумышленников, — было прямо-таки не подступиться на пушечный выстрел. А «официальные» были до чрезвычайности «при исполнении» и от прессы и телекамеры прямо шарахались — у нас такое раскрытие, ребята, а вы тут со своей ерундой под ногами крутитесь!
Но Катю подобным обидным пренебрежении было не пронять. Вы, ребята, сами по себе — и мы из пресс-центра тоже сами по себе. У вас — героическое раскрытие особо тяжкого, а у нас — святая обязанность информировать о вашем героизме и оперативности широкие массы, формируя у общественное позитивный взгляд на деятельность правоохранительных органов. Так что будьте ласковы, товарищи следователи и оперы, не скаредничайте, не зажимайте информацию, а смело делитесь с ведомственной прессой о том, как вы сейчас взяли этих бандитских гадов, как сделали их и…
Вишневый «Икарус» на обочине — это было первое, что узрела Катя еще из окна пресс-центровских «Жигулей». Пустой автобус, а возле него — толпа галдящих испуганных пассажиров, милиционеры в форме, эксперт-криминалист с фотокамерой.
— Они к нам сразу же как сиганули, заорали: «Ограбление, всем стоять-сидеть на местах, быстро деньги — „зеленые“ и какие есть, и все золото, что на пальцах и в ушах». Так прямо и заявили, дословно говорю, — возбужденно жестикулируя, рассказывала одна из женщин в толпе, обращаясь к стоявшему подле нее омоновцу. — Это прям какой-то ужас — в двух шагах от аэропорта! Сначала-то никто из нас и не понял нечего. А потом, когда этот лоб в маске выстрелил, мы…