Прощание славянки
Шрифт:
Сидели, ждали, молча смотрели на воду. Так прошел не один час. Вдруг Бен весь напрягся.
— Выходите, — сказал он строгим голосом. — Я знаю, что вы затаились в кустах. Послушай меня, южанин, выходи, сапоги выдают тебя с головой!
Лида оглянулась — и правда, между стволов мелькнуло пятно вопиющего фиолетового цвета, совершенно неуместного в палитре красок осенней сибирской природы. Через минуту на свет Божий вышли мокрые и напуганные хозяева мотозавозни.
— Не бойтесь, подходите, он добрый, — крикнула Катерина, как будто речь шла о большой незлобивой
— Видите, мы не тронули ваше добро, мы не разбойники, — спокойно продолжал Бен. — Просто путники, нуждающиеся в вашей помощи.
Назар и Никита подошли к судну, но дар речи, похоже, пока не обрели. Бен медленно приблизился к ним.
— Бен. Как я понимаю, ты здесь капитан, — Бен кивнул Никите, — а ты старпом. Вы молодцы, вижу, с умом подготовились, — с уважением продолжал он. — Для обследования обмелевших проток ваша мотозавозня в самый раз подходит. А не страшно на эдакой плоскодонке на Енисейской шири?
— Нормалек, — Никита первым обрел членораздельность и робко смотрел на Бена. — Она устойчивая и в управлении, что надо. Но если честно, нам и выбирать-то было не из чего — остальное было просто не по деньгам.
*****
Впервые за много дней… за всю свою жизнь Лидия задумалась, как же все это ужасно. Все последнее время она привыкла бороться с внешними обстоятельствами: нападение маугли, Красная Мгла, непосильные тяготы дороги… Но теперь она ощутила, что бывают вещи и пострашнее…
Напряжение в разговоре, во взглядах, в жестах… Никто не может ни встать, ни сесть, ни пройтись нормально. Трясущиеся руки. Страх. Брезгливость и отвращение, которые испытывают Назар и Никита. Они милосердно пытаются это скрывать, и все делается еще ужаснее. Каково Бену терпеть все это?! Непреодолимые внутренние обстоятельства… Душа, лишившаяся привычного человеческого тела и заточенная в живой уродливый скафандр. Может быть, соразмерные страдания испытывают лишь люди, услышавшие фатальный диагноз — остальной мир объективно остается неизменен, но для них меняется все.
— Давайте обследуем окрестности, — предложила Лидия. — Хвороста наберем для костра, может, грибов найдем.
Все с радостью согласились. Далеко договорились не забредать, перекликаться, и не позднее чем через час вернуться. Еще с утра солнышко бодро золотило и без того переливающийся желтым, красным и зеленым прибрежный лес, но вот оно спряталось, и весь окружающий мир погрузился в тихую грусть осени. Под ногами похрустывали ветки и шуршала листва, небо стало низким и свинцово-серым. Матерчатый мешок Лидии быстро наполнялся влажными, душистыми грибами. Какой уж там час, еще минут пятнадцать, и пора будет возвращаться с добычей к месту стоянки.
Тишину леса разорвал сдавленный вскрик. Лидия побежала на зов, и, судя по хрусту ломаемых ветвей, туда же устремились остальные. На крохотной полянке Бен и Никита трясли за плечи побледневшего Назара.
— Что? Где? Что случилось?
— Там… дальше в лесу. Огромный!
— Кого ты встретил? Медведя?
— Нет, он белый… Я потянулся за ягодой, поднял глаза… Батюшки! Здоровенный!
— Белый медведь? — недоумевал Никита.
— Ерунда, они в здешних краях не встречаются, — возразил Бен.
— Там белый корабль в лесу, — наконец-то смог сформулировать отдышавшийся Назар.
[1] Мотозавозня (моторизованная завозня) — вспомогательное судно, часто с очень мелкой осадкой
[2] Лихтер — разновидность баржи, грузовое несамоходное судно, используемое в том числе для беспричальных грузовых операций
Глава 15. «Иван Тургенев»
Уже все вместе двинулись в указанном Назаром направлении. Лес еще не сбросил свой осенний убор, но рос здесь не слишком плотно, поэтому кое-что удалось разглядеть еще издали. Если знать, куда смотреть, можно было различить сквозь путаницу ветвей большой белый объект, довольно протяженный, в один рост с самыми высокими деревьями.
Они нашли корабль в небольшой обмелевшей протоке, что шла наперерез Ермаковской излучине. «Тургенев» простоял здесь не один десяток лет и при ближайшем рассмотрении был не нарядным белым теплоходом, а старым, ржавым железным монстром, невесть каким образом застрявшим на мелкоте. Он стоял, увязнув килем в жидкой грязи, чудом сохраняя равновесие. Когда подошли вплотную, он показался путникам огромным как дом, даже еще выше, нежели в те времена, когда он гордо покачивался на реке, будучи погруженным в воду по ватерлинию. Молодая растительность подобралась к нему почти вплотную, и березки-недоростки тянули к нему золотистые ветви. Походив туда-сюда, путешественники устроились на упавшем мшистом стволе.
— Жаль, Сальвадор Дали этого не видел. Мог бы написать еще один шедевр, — помечтала вслух Катя.
— Как же так? — недоумевала Лидия. — Как он здесь оказался? Почему капитан не пошел обычным фарватером?
— Кажется, я знаю, что здесь произошло, — сказал Никита и подсел поближе. — Отец рассказывал. История эта известная, по крайней мере, у нас в Красноярске. «Иван Тургенев» в последний раз прошел вниз по Енисею двадцать лет назад. Кажется, это был какой-то круиз. Его часто арендовали под круизы, бывало даже и для иностранцев, а простых работяг доверяли возить старикам «Чкалову» и «Матросову». Это случилось как раз в том году, когда Город загадочно обезлюдел. Обратно «Тургенев» шел почти пустым, на борту был только экипаж и немногочисленные пассажиры с Диксона. Подошли к Ермаковской излучине — дальше хода нет. Хорошо, хоть капитан загодя почуял неладное.
— Видение ему, что ли, было? — скептически поинтересовалась Катерина. — Или голоса нашептали?
— Голоса и видения здесь ни при чем. Отец рассказывал, инцидент этот сразу же засекретили, но слухами полнился весь Красноярск. Говорили, сам вид здешних берегов изменился до неузнаваемости меньше чем за неделю. Ледяной Горы как не бывало, лишь гигантский провал в земле. Буквально на глазах появлялись новые протоки… Капитан выслал помощника проверить фарватер…
— А фарватера не было? — нетерпеливо перебила его Лидия.