Прощание славянки
Шрифт:
И вдруг в последний спокойный Новый год, накануне нового века, Ельцин бросает нас, так что все демократы подавились шампанским, и, словно борзых щенков, оставляет в наследство новому барину, В.В.Путину, премьер-министру и преемнику. Было очень обидно. Да, Ельцин был обманут. Обманулся и хитрый Березовский, и благородный Собчак. С КГБ трудно соревноваться в подлости и интригах. Но мы-то в ДС обмануты не были. Кончился наш худой мир с властью, и началась добрая ссора.
Когда перед нами соткался Путин, мы поняли: это враг. Не знаю, как могли Ельцин, Собчак и даже Березовский так обмануться. Он не казался ни реформатором, ни даже правым усмирителем левых и совков.
А потом доказательства пошли косяком, если кому не хватило барельефа. Советский гимн, который он втащил в употребление без всякого на то резона (демократы вставали под Глинку в силу ненависти к прежнему тексту и прежней мелодии; «патриоты» обожали Ивана Сусанина и «Жизнь за царя», а коммунисты боялись быть обвиненными в отсутствии патриотизма). Резон был один: унизить демократов, растоптать наследие Августа, показать, что вернулись советские времена. А дальше были речи про сортир, «Курск», вторая чеченская с ее запредельной жестокостью, взрывы домов и подвал в Рязани, где ФСБ поймали за руку. Впрочем, способность КГБ убивать своих никого из нас не удивила. Как там у Нателлы Болтянской, Галича 80–90–2000-х?
Отцам-иезуитам вполне достойный сын, Он ценности и цели обозначил. Над бритою губою топорщатся усы, И френч растет из лацканов Версаче. …Он говорит полезные и нужные слова И тихо крутит гаечку за гаечкой.Потом события пошли лавиной: раскулачивание ЮКОСа, «Норд-Ост», Беслан, а до этого агония НТВ. Это была последняя линия обороны демократии, последняя массовая попытка притормозить обвал. Киселев, Шендерович, Норкин в мокром снегу на Пушкинской, мы с Сергеем Юшенковым стоим в сугробе, а потом я еле протискиваюсь выступать. Вся интеллигенция Москвы сошлась в узком сквере. Мы еще верили, что не посмеют. И второй митинг, еще больше, мокрый, под дождем, мощнее, чем на Твербуле, у Останкино, под флагом НТВ, и я провозглашаю президентом Явлинского (защита НТВ — последнее и первое, кажется, достойное деяние «Яблока»), и мы все беремся за руки: энтэвэшники, я, яблочники — и поем, как у Окуджавы: «Пока безумный наш султан сулит дорогу нам к острогу». И мы пьем виски в кабинете у Киселева, и я отвечаю на звонки. А потом черная ночь захвата, аккурат в Великую Субботу, и во всем обвинили Алика Коха, а он спас Гусинского и Киселева, он хотел помочь, и он тоже при всем своем уме Путина не вычислил.
О, как они уходили через дорогу, на ТВ–6: Киселев, Кара-Мурза, Шендерович, и ветер трепал их плащи, и это был вызов… Киселев все-таки велик: он отстроил ТВ–6, а ТВ–6 тоже убили на полуслове. Тогда он отстроил TBC, а великий сатирик Шендерович, наш Салтыков-Щедрин, создал и продолжение истории города Глупова («10 лет, которые потрясли нас»), и мультик про Путина — удава Каа («Земляным червяком?! — Да-да, они называли вас желтым земляным червяком»), и «Кремлевский театр». И был сделан контрольный выстрел, в голову, и не стало TBC. Потом раскурочили Рен-ТВ. Осталось «Эхо Москвы» — эхо убитой демократии.
Путин нас ощипывал, как цыпленка, по перышку: газеты, выборы, политзаключенные, которые стали исчисляться десятками, похороны Сергея Юшенкова и Ани Политковской, а до этого — Гали Старовойтовой, которые вышли за рамки дозволенного чекистами для депутатов и журналистов. Я еще успела сбаллотироваться как одномандатник в 2003 году. Надписи «Против чеченской войны», «Против раскулачивания бизнеса», «Против путинского самовластия» поперек избирательного портрета — и 6 % с хвостиком, а победил единоросс — Боос. И ничего не добавляли, у Бабушкина от «Яблока» было тоже 6–7 %. Но народ хотел Бооса: много жертвует, строит приюты, о большой пайке заботлив… Мы все поняли про народ. Он предал и нас, и свободу, и самого себя за чечевичную похлебку. Надеюсь, история будет справедлива, и похлебка кончится в миске у тех, кто всегда предпочитал стойло и пойло гражданским свободам. А мы продолжали. ДС продолжал метать жемчуг вестернизации перед свиньями и предлагать святыни Свободы псам, налакавшимся крови на чеченской войне.
Характер Путина, мне кажется, понятен. Сухой прагматизм, лицемерие плюс элемент советского маниакала. Ему мало власти, мало денег. Он
Вот что лежит на дне путинской души.
Но никакого «счастья битвы», в отличие от Сокола А.М.Горького (фирма!) мы в ДС уже не испытывали. Мы разуверились в народе и остались при наших 5 % «немногих, немногих, но верных друзей». Вместо энтузиазма неофитов мы стали испытывать гордую усталость профессионалов, которые не могут победить, но и не сдаются. «Нас осталось мало, мы да наша боль, нас немного и врагов немного, живы мы покуда, фронтовая голь, а погибнем — райская дорога». Путин, конечно, Дракон, но мы не Ланселоты. Мы не можем победить, и никакие подпольщики-кузнецы не принесут нам ковер-самолет и меч-кладенец. А Дракон умен, и он даже не стал нас жрать или испепелять, просто прошел мимо. Пренебрег. К тому же мы потеряли улицу, потому что некоторые обезумевшие от отчаяния демократы прикормили разную красно-коричневую нечисть вроде АКМ или лимоновцев, и протестовать на площадях из-за свастик и серпов и молотов стало невозможно. Когда враги набиваются в друзья — это самое страшное. Мы не хотим потерять наши идеалы и наши ориентиры.
Значит, благодаря иным слабоумным товарищам мы получили Второй фронт. Красно-коричневые добивают жалкую российскую демократию с другой стороны, в четыре руки с Путиным. Мы искали Герцена в Березовском, а нашли только прожженного политикана, который готов брататься с коммунистами и фашистами, только бы отомстить Путину как личному врагу, а мораль у них одна: нравственно то, что полезно. Березовский разрушил «Либеральную Россию» и создал условия, при которых чекисты получили алиби, убивая Сергея Юшенкова. «Яблоко» покатилось под Кремль, а СПС уродовал на выборах свою тройку по указке из того же Кремля, предав и Владимира Рыжкова, и Ирину Ясину. Значит, часть партии во главе с Надеждиным прижалась к власти, а другая часть пошла на сотрудничество с лимоновцами и другими красными. Мы остались одни. Но не в начале перестройки, а уже после ее провала. Что ж, «укрепим свой дух на скале Вечности, чтобы силы ада не расшатали его».