Прощай — прости
Шрифт:
— Мам, почему он не может вернуться домой? — спросил Филипп.
Если бы она знала…
— Папе нужно немножко передохнуть. Не от вас, конечно, от меня. Мамам и папам, которые жили вместе слишком долго, иногда нужно отдыхать друг от друга. Многие так поступают. Так будет лучше для всех. Людям становится скучно, если они очень долго живут под одной крышей. Представьте, что вы всю жизнь дружите только с Грегом. Ведь скучно же!
— Еще бы. — Пол отвлекся от холодильника и решил выразить свое мнение. — Но у нас все по-другому!
— Почему?
— Мы — мальчики. Мальчики не живут с мальчиками, они просто дружат. Это не так же, как
«Ну как сказать», — подумала Эшлин. Она просто не знала, как объяснить ребятам, что иногда мальчики живут с мальчиками, а девочки с девочками. Но история об этих птичках и пчелках подождет. Сейчас нужно объяснить им, что мама и папа расстались.
— Все не так просто, дорогие мои, — сказала она.
Филипп посмотрел на нее тяжелым, пытливым взглядом, настолько похожим на взгляд Майкла, что она на мгновение застыла.
— Почему нет?
«Спросите своего чертового отца!» — хотелось закричать ей. На плите закипела фасоль.
— Филипп, достань тарелки, — скомандовала она тоном, не терпящим возражений. — Пол, накрой на стол.
На этот раз никто не капризничал. Она подождала, пока дети вымоют руки и спокойно сядут за стол.
— Мальчики, сейчас сложно всем нам. Папа и я решили пожить отдельно. Я тоже очень скучаю по папе, но его не будет какое-то время, и нам просто необходимо постараться привыкнуть к этому. Это не ваша вина. Он очень сильно любит вас. И я вас люблю, — добавила она. — Теперь вы видите, как нелегко взрослым. Нам просто нужно научиться жить с этим. Не переживайте. Папа не бросил вас, он хочет видеться с вами как можно чаще. Именно поэтому он взял вас к себе и познакомил с Дженнифер. — Произносить это имя было невыносимо больно. — Теперь у вас целых два дома, разве это не замечательно? — сказала она с нарочитой радостью в голосе.
— Ага, — сказал Пол, — и три машины. Хочу, чтобы Дженнифер забрала меня из лагеря на своей машине.
— Отличная идея, — сказала Эшлин сквозь зубы. «Маленький предатель». — Фасоль готова.
Она раскладывала еду по тарелкам и думала, не поздно ли еще засунуть голову в духовку? Майкл, этот идиот, который не умеет держать язык за зубами, слишком любопытные дети и гламурная сучка с микроскопическим задом, катающая ее сыновей на спортивной машине! Не много ли для одной несчастной женщины?
Глава одиннадцатая
Джо вышла из машины, чтобы размять затекшие ноги. Поездка выдалась не из легких. В конце лета на дорогах, ведущих к западному побережью, количество машин резко увеличивалось. Грузовики везли урожай, а трейлеры — многочисленных туристов. Этот разношерстный кортеж еле тащился, отчего Джо, которой не терпелось домой, шла на обгон при первой же возможности, увы, предоставлявшейся не так часто, как ей хотелось. За два утомительных часа она добралась до Лонгфорда, преодолев только половину пути. Вокруг царила идиллия, где не было места спешке, а занятия сводились к тому, чтобы греться на солнышке, любуясь коровами и изумрудно-зелеными лугами, — типичная картина ирландского пригорода, которую Джо наблюдала от самого Нейса.
За те пятнадцать лет, в течение которых Джо добиралась домой по трассе № 4, соединяющей Дублин со Слайго, у нее выработался стойкий иммунитет к местным красотам. Ни пейзажи, ни тем более коровы не производили на нее впечатления. Поэтому, выехав из Дублина, она нажала на газ, вознамерившись как можно быстрее покончить с путешествием по Долине Фаль [36] .
36
Поэтическое название Ирландии.
«И как ты собрался расти, если не даешь маме хорошенько покушать?» — мысленно поинтересовалась она у малыша и направилась к ресторану «Лонгфордские врата». Разминая затекшую шею, Джо подошла к стойке. Что взять? Полноценный обед или просто сэндвич?
Симпатичный бармен с восхищением оглядел высокую, длинноногую брюнетку в свободном платье. Краем глаза Джо заметила этот взгляд и не смогла удержаться от легкой дразнящей улыбки. Затем, привычным жестом поправив волосы, отправилась в зал. Парень за стойкой ее не интересовал, но приятно согревала мысль, что одна улыбка — и он твой.
Подкрепившись порцией салата с курицей и чизкейком, около двух пополудни она вновь сидела за рулем. Проезжая мимо знакомых деревушек, которые в течение многих лет были вехами на пути домой, она чувствовала, как сердце начинает биться чаще. Сколько раз она колесила по этой дороге, умирая от нетерпения увидеть маму, Шейна и Тома, рассказать им о своих делах и послушать, что новенького у них, В этот раз у нее была сногсшибательная новость. Но Джо решила, что расскажет о ребенке после праздника брата. «Сорок лет бывает раз в жизни», — подумала она. Нехорошо будет затмить своей сенсацией вечеринку-сюрприз, которую ее невестка Мэри готовила не одну неделю.
Джо решила, что сначала расскажет маме. Лаура Райен отличалась удивительной проницательностью — ей хватило бы и нескольких секунд, чтобы обо всем догадаться, поэтому Джо, узнав о беременности, всего пару раз звонила ей из офиса. Не то чтобы она боялась. Мама не станет падать в обморок из-за того, что Джо забеременела вне брака. Она никогда не была ханжой вроде тех, что обсуждают «неприличных» соседей, пришедших на мессу. Просто Джо понимала, что маме пришлось несладко, когда после смерти мужа она осталась с тремя детьми на руках. Джо тогда только что исполнилось четыре, Тому — семь, а Шейну — десять. Лаура заменила им отца и осталась единственным добытчиком в семье, управляя небольшой молочной фермой, которая осталась после смерти мужа. И пока у нее были силы работать, она точно знала, что ее дети не будут нуждаться ни в чем.
Когда дела шли совсем плохо, они продавали яйца, которые несли их замечательные род-айлендские курочки, и чудесное масло, которое сбивали каждую неделю. Джо нравилось помогать маме. Она собирала яйца утром и вечером, оставляя в каждом гнезде по штучке, чтобы сбитые с толку куры опять неслись на следующий день. Юность Джо прошла на ферме — она умела управлять трактором, доить и даже знала, как помочь корове отелиться.
Когда Том решил учиться на ветеринара, Лаура принялась вязать свитера из шерсти и продавать их в местной сувенирной лавке, помогая платить за обучение. Теперь, когда всеми делами на ферме занимался Шейн, финансовые трудности Райенов остались в прошлом. Брату удалось превратить небольшое хозяйство в процветающий бизнес. Лаура до сих пор держала кур, сама делала масло, но теперь, оставив позади двадцать лет тяжкого труда, она могла позволить себе отдохнуть.