Прощай, Жаннет
Шрифт:
Она даже ходила по-другому. Вроде бы прямее, сильнее виляя бедрами. Раньше она просто шагала, а теперь двигалась так, как будто ее бедра соединялись с ногами, а не с талией.
И еще она похудела, проглядывали ребра, лобковые кости больше выдавались вперед, линия внизу живота плавно переходила в бедра. Внезапно он понял, в чем дело. Она стала гораздо сексуальнее. В Калифорнии он знал девочку, а теперь перед ним была полудевушка полуженщина.
Он машинально стал шарить в сумке в поисках косячка. Потом вспомнил, что находится во Франции. Здесь травку на пляже не закуришь. И не только потому, что закон слишком суров, а люди невероятно правильные. Никто слова не скажет, если ты напьешься в стельку или натрахаешься до упаду. Им на это плевать. Но если хочешь покурить мархушку, залезай в клозет.
Она вышла из воды и села рядом с ним на матрас.
– Что теперь? Вылить на себя? Он покачал головой.
– Возьми немного на ладони, потри их, пока мазь не размягчится, и мажься. Тонким слоем. Много не надо.
– Ладно, – сказала она.
Он с минуту наблюдал за ней.
– Если хочешь, могу намазать тебе грудь. Она засмеялась.
– Это я и сама могу. Но, если хочешь, можешь помазать спину.
– Вот люди, последних радостей жизни тебя лишают, – проворчал он. – Господи, как есть хочется. Когда мы пойдем?
– Патрик должен подойти с минуты на минуту, – ответила она. – Он сказал, что будет с нами обедать.
– Ничего у него не выйдет, – заметил Харви, – если учесть, в каком он вчера был состоянии. Он так накурился, что хорошо, если к концу недели очухается.
– Придет, – засмеялась она. – Ты зря дал ему вчера твой номер восемь.
– Так он сам напросился, – ответил Харви. – Он все талдычил, что никакое наше дерьмо не сравнится с его марокканским гашишем. – Он рассмеялся. – Ты видела его лицо после двух затяжек? Полный улет.
Лорен тоже засмеялась.
– Точно. Никогда его таким не видела. Но он встанет, нюхнет кокаинчику и будет здесь. – Она перевернулась на живот. – Теперь мажь мне спину.
Патрик просыпался с трудом. Медленно открыл глаза. В главной каюте яхты было абсолютно темно, ни один луч света не пробивался сквозь двойные занавески, которыми были задернуты иллюминаторы. Он протянул руку назад и нажал кнопку над кроватью. Постепенно, по мере того как занавески поползли в стороны, в каюту стал проникать свет.
Он заставил себя сесть и, повернув голову, уставился па голый зад рядом с собой, единственное, что виднелось из-под груды одеял, накрывавших спящую девушку. Он слегка шлепнул по попке.
– Анна, просыпайся.
Она поерзала по постели, и голос из-под одеяла сказал:
– Я не Анна, я Мэг. Он еще раз шлепнул ее.
– Все равно вставай. Потом протянул руку к телефону, стоящему у кровати.
Ответил стюард.
– Доброе утро, милорд.
– Доброе утро. Который час?
– Час дня, милорд.
– Принеси мне чаю, – сказал Патрик.
Раздался голос Мэг, все еще приглушенный одеялами.
– А мне апельсиновый сок и кофе.
– Еще апельсиновый сок и кофе, – добавил Патрик.
– Слушаюсь, милорд. Сейчас принесу.
Патрик положил трубку и уставился на голый зад.
– Надо сказать, у тебя премиленькая попочка. Девушка зашевелилась, повернулась и села. Потрясла копной рыжих вьющихся волос. Все, даже улыбка, выдавало ее ирландское происхождение. Когда она улыбалась, ее веснушчатое лицо сморщивалось, а уголки голубых глаз приподнимались.
– Ты то же самое говорил и вчера вечером, но заснул, прежде чем я вернулась из сортира.
Он засмеялся.
– Этот американский друг Лорен вчера раздавал что-то вроде бомб с замедленным действием.
– Сам виноват, – сказала она. – Все требовал еще и еще.
– Не помню, – удивился он. – А что случилось с Анной?
– Она встала пораньше. Сказала, что хочет пойти на пляж.
Раздался деликатный стук в дверь, и вошел стюард с подносом.
– Доброе утро, милорд. Доброе утро, мисс. – Он поставил поднос на кровать перед ними.
Патрик взглянул на него.
– Никто ничего не передавал?
– Да, милорд. Звонила мисс Жаннет. Она сказала, что прилетает в Ниццу шестичасовым рейсом вместе с другом, и просила прислать за ней вертолет.
Патрик кивнул.
– Позаботься об этом. – Он потянулся за чайником. – Скажи капитану, пусть ведет яхту к пляжу Мореа. Я кое-кому обещал, что буду там в два.
Стюард удалился, а Мэг села в постели. Прикрывавшая се простыня упала до талии.
– Можно я разолью чай?
– Пожалуйста. – Он смотрел, как она разливает чай. Полные упругие груди слегка покачивались, когда она наклонялась над чайником.
– С молоком?
– Да, спасибо, – ответил он, все еще разглядывая ее бюст.
– Достаточно? – спросила она, держа молочник в руке. – У тебя странное выражение лица.
– У меня сюрприз. – Он улыбнулся, откидывая одеяло и демонстрируя восставший член. – Я готов к бою.
Она поставила молочник и слегка похлопала его по пенису.
– Очень мило, – заметила она. Он снова улыбнулся.
– Как насчет минетика?
– Сколько угодно, – ответила Мэг. – Только потерпи минутку. Я ничего не могу есть, пока не выпью апельсиновый сок и кофе.
Казалось, все изменилось, как только Жаннет вышла из вертолета и ступила на зеленую лужайку перед домом. Солнце спускалось за горы на западе, за Сен-Максимом, и Харви показалось, что она возникла прямо из земли в золотых лучах, просвечивающих ее белое платье, которое она прижимала ладонями, сбегая по трапу под медленно вращающимися лопастями винта.
Минутой позже, едва она успела поздороваться со всеми, показалось, что все население Сен-Тропеза высыпало па лужайку. Одна за другой подъезжали машины, люди со всех сторон спешили встретить Жаннет. Через час обычно тихая вилла превратилась в бедлам. Все кричали, вопили и смеялись, не слушая друг друга. Может быть, Харви так просто показалось, он ведь почти не понимал, о чем идет речь. По-французски он не говорил ни слова.