Шрифт:
Глава 1
– Она сказала, что все расскажет при личной встрече с вами, – моя секретарша стоит, нервно сжимая в руках папку с документами.
– И? – не глядя на нее, продолжаю переписку с одним из наших поставщиков. Задержка гравия меня просто выбешивает. Третий день стройка стоит на Торговом центре в Куркино. А этот мне в уши льет, что РЖД тормознуло разгрузку, придралось к документам.
– Максим Эдуардович… – голос Вики, а точнее, Виктории Владимировны, уходит в просящие тона, и я поднимаю глаза, впиваясь в нее взглядом.
Симпатичная женщина ближе к сорока, мать-одиночка, есть дочка, работу свою выполняет хорошо и вдруг такое.
– Вика, ты у меня сколько работаешь? – откладываю телефон на стол и упираюсь локтями, подпирая руками подбородок.
– Шесть лет.
– Скажи, сколько за это время приходило этих искательниц моего безымянного пальца?
– Восемь.
– Восемь, – повторяю я за ней, – Я похож на шаловливого донжуана, который сует свой член бездумно в любую дырку?
– Максим Эдуардович… – качает укоризненно головой.
– Значит, не похож, – отрываюсь от стола руками и встаю.
Мой рост почти два метра, и я выгляжу далеко не мелким, когда вот так встаю, расправив широкие плечи. Моя сестра, Лика, сравнивает меня с викингом, пусть так. Я такой и есть, дикий, необъезженный и сейчас ужасно злой.
– Так какого хрена, я уже пять минут слушаю твою речь про какую-то… Женщину, что пришла сюда требовать моих алиментов?
Вика сжимается, глаза бегают, но, видимо, женская солидарность побеждает.
– Она с ребенком, маленьким, грудным, – тихо говорит секретарь и я вижу, что именно это подтолкнуло мою лучшую работницу нарушить границы вседозволенности.
– Уволена, – произношу я, направляясь к дверям своего кабинета.
– Но Максим Эдуардович… – выдыхает за спиной Вика, а я уже открываю дверь в приемную, собираясь вызвать охрану и выпроводить эту нахалку.
В приемной сидит на кожаном диване цвета капучино девушка и качает на руках ребенка, что-то тихо напевая ему или ей, без разницы. При моем появлении вскакивает, одергивая ворот сиреневой вязаной кофточки. Неужели кормила грудью, здесь, у меня в офисе?! Почему-то именно это меня заводит до предела, ее наглость и беспардонность. Встаю напротив, сложив руки на груди. Разглядываю. Ну да, конфетка, тут не придраться. Худая правда, бледная, но почти белая коса до талии и выбившиеся пряди зачетные. Сама хрупкая, мелкая. С моим ростом потеряется где-то в районе подмышки и не замечу.
Поднимает глаза, зеленые, цвета мха, завораживающие. Красивая, но слишком слабая, я таких сразу вижу, и я точно ее не знаю.
– Чего тебе? – говорю скучающим тоном, жаль, красотка ничего так, могла бы скрасить пару вечеров.
– Я … – начинает она дрожащим голосом, – Мне помощь нужна, а именно, моей дочери.
– Сколько? – тянусь к бумажнику в кармане брюк, собираясь просто откупиться или заняться благотворительностью. У меня совещание через десять минут, не до нее.
– Триста тысяч, – вскидывает гордо голову, пепельная прядь падает на лоб.
– Рублей?
– Да.
Отсчитываю купюры пятитысячными, кладу на стол секретарши.
– Все?
– Да, – ее голос дрожит, но смотрит вызывающе, словно изначально настроилась на борьбу, – Не хотите узнать, как ее зовут?
– Кого? – разворачиваюсь, чтобы уйти, но притормаживаю у двери в свой кабинет.
– Вашу дочь?
– Ты сейчас серьезно? – усмехаюсь.
– Мне не до шуток, – смело произносит девушка.
– Я могу понять все, – разворачиваюсь опять к ней, – Но у вас какая-то группа, может, есть или чат какой под темой, как раскрутить олигарха на бабки?
– Нет, – пятится испуганно.
– Тогда что еще нужно? Я тебе бабки дал, мозги не крутил, доказательств не требовал, что еще?!
– Это ваша дочь! – вдруг вырывается из девушки крик, – Вы что, совсем бесчувственный и равнодушный?!
Делаю стремительный шаг к ней, нависая всем своим ростом. Схватил бы за горло, но ребенок на ее руках тормозит.
– Слушай, ты, я не посмотрю, что у тебя на руках ребенок, но совесть должна быть?
– Я не вру!
– Врешь! – отбриваю ее протест, – Ничего у нас с тобой не было и быть не могло!
– Было!
– А ты упертая, – выдыхаю обозленно, – Жизнь тебя ничему не учит. Получила свои деньги и иди, не оглядываясь.
– Это не для меня, а для Василиски, – вдруг всхлипывает девица.
– Имя-то какое, кошачье, – морщусь в ответ, – Давай без сантиментов. Сейчас дал, больше не приходи. В следующий раз охрану вызову или в участок загремишь, поняла?
– Ты мне не веришь, – обреченно произносит мать ребенка, – Пусть так, если бы не операция, я бы в жизни к тебе не пришла.
– Вот и не нужно было, – говорю удовлетворенно, собираясь уйти, – Вот, еще, купи там памперсов что ли, и еды, худая больно.
Кидаю на стол еще пачку, даже не знаю сколько там. Просто достал из портмоне и бросил. Она провожает деньги безумным взглядом, который я не могу понять.
– Ты не помнишь… – выдыхает девица, снова впиваясь в меня своими зелеными глазами, которые искрятся от слез, – Меня не помнишь и нашу встречу.
– Конечно, нет, – усмехаюсь, окидывая ее взглядом. С такой я бы, конечно, замутил, но на одну ночь, не более.
– Вспомни, ночной клуб «Облака», танцпол, девушка танцует у шеста… – произносит она, а я хмурюсь, пытаясь вспомнить. Зачем мне это нужно вообще?!
– Дальше?
– Ты изнасиловал меня в мужском туалете, пока твоя охрана стояла у дверей. И я была девственницей, помнишь, Макс?! – меня просто буравят взглядом, в котором столько ненависти, что перетряхивает всего, но еще больше я зависаю от обвинений.
– Чего?! Изнасиловал! – ору, забывая обо всем, слышу, как позади меня охает Вика. Да не может быть, полный бред!