Прощайте, колибри, хочу к воробьям!

Вильмонт Екатерина Николаевна

– Фарик, ты меня вызвал для этого разговора?

– Разумеется, нет! Но заодно уж…

– Послушайте, ребята…

– Это ты ко мне во множественном числе обращаешься?

– Нет, просто я тут с ума с вами сойду, все решили заняться моей личной жизнью! Я скромная сорокалетняя баба, никаких выдающихся данных, достаточно невезучая в личной жизни, – разозлилась я, – что вы все лезете со своей заботой? Я хоть и работаю с тобой, но в твои личные дела не лезу, и ты не лезь!

– Постой, ты чего раскипятилась? А кто еще, кроме меня…

– И

Мирон, и Андрей, все обо мне заботятся.

– А это разве плохо? Мы же любим тебя, Женька! И потом иногда нужно вмешаться в чужую жизнь…

– Нет!

– Дурочка ты! Если бы Мирон однажды не вмешался, это была бы уже не личная жизнь, а личная смерть, – тихо и очень печально произнес Фархад.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего. Я все уже сказал. А теперь к делу!

– Папа, мне необходимо с тобой поговорить!

– Костя, у тебя такой голос… Что-то случилось?

– Случилось, папа, случилось, и я, скажу честно, в полной растерянности.

– Это связано с Женей?

– Да!

– Ну хорошо, давай встретимся, а хочешь, приезжай к нам. Может быть, и Анюта что-то посоветует.

– Нет, я хотел бы с глазу на глаз.

– Хорошо, тогда поужинаем вместе, но мне не хочется на твой двадцать первый этаж.

– Как скажешь, папа.

– Тогда в половине восьмого в нашем ресторане.

– Господи, Костя, на кого ты похож? – поразился Петр Николаевич. Вид у сына был плачевный – похудевший, небритый, и глаза какие-то несчастные. Пожалуй, таким я его видел лишь на похоронах матери… – Ну что случилось? Женя, я надеюсь, жива?

– Папа!

– А если человек жив, ничего непоправимого еще не случилось! Ну, излагай!

Костя достал из сумки компьютер.

– Вот, папа, взгляни, что произошло в мое отсутствие.

– Погоди, что это значит?

– А то, что Женя догадалась записать все это на телефон. Ты посмотри, посмотри!

– Так! А что это за баба?

– Была у меня одна, несколько лет назад. Потом она уехала в Америку, и я думать о ней забыл. Да ты смотри, смотри!

И вдруг Петр Николаевич рассмеялся.

– Ай да Пафнутий! Вот это кот, всем котам кот! А ты, Костя, осел!

– Да я-то тут при чем?

– Ладно, что было дальше?

– Дальше? А дальше я пришел домой. Пафнутий с совершенно несчастным видом валяется на полу, нос горячий, не ест, а Женя уехала. Забрала вещи, оставила вот эту записку и смылась. На мои звонки не отвечает. Собственно, это все… – Он протянул отцу листок бумаги.

– А что значит вот эта фраза?

– Какая? А… Дело в том, что, оказывается, эта тварь в Америке вышла замуж за Женькиного братца.

– Да ты что! Вот это номер! Бедная Женя!

– Но я-то чем виноват? Я даже этого не знал, я вообще не подозревал… И, кстати, эта баба теперь еще тянет с Женьки деньги за квартиру…

– Какие деньги?

Костя объяснил.

– И что?

– Ее друзья внесли первый взнос.

– А ты куда смотрел?

Сам не мог внести?

– Я просто считал, что…

– Ты считал, а они сделали!

– Но я собирался внести второй взнос…

– Собирался он…

– Папа, что мне делать?

– Ехать к ней! Падать в ножки…

– Папа, я, конечно, с этими деньгами промедлил, но за это она не была ко мне в претензии… Тогда в чем я должен каяться?

– Да не каяться… Да, дожил до таких лет, а без папы разобраться с женщиной не можешь! Только не говори, что до сих пор как-то справлялся. И судя по воплям этой сучки, неплохо справлялся. Костя, да это шваль, неужто ты в женщинах видел только экстерьер?

– Папа, я все уже давно понял, но что конкретно мне делать? Да еще и Пафнутий объявил голодовку…

– По-моему, это твой шанс!

– Что?

– Пафнутий. Там же какая-то безумная любовь… Чтобы кот так кинулся на защиту хозяйки, причем ведь физически эта баба Жене не угрожала…

– Папа, но это же смешно – рассчитывать, что она выйдет замуж за кота!

– Действительно, абсурд.

Отец и сын рассмеялись.

– Думай, сын! Думай!

Интернет взорвался! Никому неведомый певец получил приглашение в Метрополитен-опера! Ролик с ариозо Роберта в исполнении Мунтяну за неделю побил рекорды посещаемости в Ю-Тубе. Никто не мог такого ожидать! И, разумеется, куча грязных сплетен тоже появилась, а как в Интернете без этого! Кто-то даже додумался до такого: «Евгения Истомина, в свое время выведшая на орбиту своего гениального брата Антона Истомина, по-видимому, собралась с силами для нового броска – теперь она поддерживает Андрея Мунтяну, никому не известного до сей поры баритона из России, молдаванина по происхождению. Голос у Мунтяну и вправду недурен, так что мощные связи госпожи Истоминой приносят свои плоды – Мунтяну уже приглашен в Метрополитен-опера в Нью-Йорке!

В случае с братом все было понятно, а тут… Вряд ли у Мунтяну есть средства, достаточные, чтобы оплатить услуги госпожи Истоминой, а посему создается впечатление, что бедному певцу приходится расплачиваться, что называется, натурой. Впрочем, госпожа Истомина еще довольно привлекательная женщина…» И все в таком роде. Ну и, разумеется, фотографии: мы с Андреем в магазинах, в пивной и т. п.

Андрей пребывал в такой эйфории, что даже не замечал этих пакостей. Я только посмеивалась. Но Мирон негодовал!

– Вот поймал бы скотину, своими бы руками придушил на фиг!

– Да не обращай внимания! Это же клоака! Всякий идиот и недоносок имеет возможность выплескивать в Сеть свою злобную зависть, свои комплексы. Не бери в голову! Зато Андрей уже получил чуть ли не всемирную известность! Ищи в этом дерьме жемчужное зерно!

– Я люблю тебя, Женька!

– Мирон, мы же договорились!

– Хорошо. Я тебя ненавижу!

– Вот так-то лучше!

Через три дня мы с Фариком летели в Барселону, на два концерта. Он был очень печален.