Прощайте, колибри, хочу к воробьям!
Шрифт:
– Вот подлец!
– Кто?
– Антон, кто же еще! Ну, а ты что?
– Это еще не все. Дальше он сказал, что прекрасно понимает мои чувства, но, в сущности, мой брат прав, и посему он, Дэннелл, предлагает выкупить у меня агентство вместе с теми музыкантами, которыми я занималась помимо Антона, а от себя лично дает мне совет: не травить душу и вернуться в Россию. Русские ведь почти всегда страдают от ностальгии, а тут… После, как он выразился, «не побоюсь этого слова, после предательства вашего брата вам и впрямь лучше вернуться на родину, тем более что я знаю, у вас есть квартира в Москве». И, учитывая мой неоценимый опыт и вкус, он бы хотел, возможно, чтобы
– Охренеть! – простонала Машка. – И ты согласилась?
– Не на все. Я согласилась продать ему агентство и передать тех ребят, с которыми была связана, для них это грандиозный шанс… Но сотрудничать с ним в дальнейшем отказалась категорически. Знаешь, у меня было такое состояние… я как будто умерла… Помню, я вернулась в свой обожаемый дом, вышла налить сиропу колибри, и вдруг в голове возникла отчетливая мысль: «Прощайте, колибри, хочу к воробьям!» И буквально за месяц провернула все. Взяла с собой только документы, ноутбук, пару белья.
И улетела во Франкфурт.
– А что Антон?
– А я его больше не видела. Только послала ему мейл: «Антон, я передала все дела Дэннеллу. Отныне ты свободен. Несмотря ни на что, желаю тебе успеха. Женя». И все.
– И он не примчался к тебе?
– Нет, он в это время гастролировал в Китае.
– А потом?
– И потом ничего.
– Вот сволочь! Это все его баба, я уверена.
– Я тоже. Но если даже Дэннелл считает его предателем…
– И все-таки связывается с ним!
– Ну, Антон Истомин – это бренд! И хорошие барыши. Так что… Бизнес, ничего не попишешь!
– И дом забрал.
– Пусть. Я уже ничего там не хотела.
– Догадываюсь, если даже шмотки все кинула.
– А знаешь, как было весело покупать все новое! Целое приданое! Я первый раз в жизни покупала шмотки, не считая каждую копейку, от души! С нуля так с нуля!
– А он хоть тебя не надул, этот Дэннелл?
– Нет. Рассчитался честно, и я бы даже сказала, щедро. У меня сложилось впечатление, что он хоть и крутой делец, но отлично понимал мое состояние.
– А вот скажи… Что, у Антошки действительно с тобой не было особых перспектив?
– Ерунда! У него уже было мировое имя, и я не сидела сложа руки, он был связан с крупнейшими фирмами звукозаписи и вообще… Но просто то, чего я добилась бы, скажем, через год, Дэннелл добьется через месяц. Только и всего. Я работала одна, а у Дэннелла десятки сотрудников. Так что я оставила Антона в хороших руках, совесть моя чиста. Но брата у меня больше нет. Все, Маш, о нем больше ни слова.
– Погоди, а если вдруг Антон приедет в Москву с концертами?
– И что?
– Ты пойдешь?
– Нет. Я просто уеду на это время из Москвы.
– То есть ты предполагаешь, что он все-таки может заявиться к тебе?
– Я не исключаю такой возможности. Когда сексуальный угар пройдет, он вспомнит, что у него был человек, который знал его лучше, чем он сам, и который готов был помочь в абсолютно любой ситуации, ему может стать грустно, и он захочет восстановить наши отношения. И даже скорее всего он будет биться головой об стену, но я его не прощу. Пойми, если бы он сам пришел ко мне и сказал: «Меня Дэннелл зовет к себе, ты сама понимаешь, как это важно и как почетно», – я бы, видит бог, не стала возражать. Конечно, у Дэннелла другие возможности… Но так – нет. Не прощу. А если даже формально прощу, то в душе – никогда. Я, Машуня, сделала все, чтобы освободиться от него, и я освободилась.
– Ты и его считаешь предателем?
– Нет. Тут мы на равных. Я должна была уехать, а он, очевидно, должен был остаться.
– Ты его любишь до сих пор?
– Нет, Машуня. Моя беда в том, что я никого не люблю. Вот разве что Пафнутия… – решила я сменить тему.
– Что еще за Пафнутий? – ахнула Маша.
– О, это очень занятная история! Сижу я как-то в кафе…
– Уже в Москве?
– Да, вскоре после приезда. Настроение унылое – уж больно погода за окном скверная, и думаю: надо мне кота завести. У Антошки аллергия на животных, а я всю жизнь хотела иметь большого толстого кота. Сижу, мечтаю. А неподалеку мужик сидит. Лет сорок, ничего себе, видный, и явно нервничает, на часы поглядывает. Вдруг является девушка, молоденькая, красивая, как картинка в журнале. И о чем-то очень взволнованно начинает говорить, потом сует мужику под нос руку с бриллиантовой браслеткой. Но, видно, тот как-то не так отреагировал. Девушка вскочила и убежала, а мужик только плечами пожал. И тут к нему подходит охранник с большой сумкой, а из сумки громкое мяуканье. Мужик зеленеет, выхватывает из сумки черного котищу, прижимает к себе, что-то бормочет. Тут подбегает официантка: «Ой, какой у вас котик красивый!» Мужик только что в ножки ей не кланяется, просит приютить кота на недельку, ему прямо сейчас надо в аэропорт. Официантка: «Не могу, – говорит, – живу в съемной комнате, хозяйка не позволит».
– Ну и тут ты предложила свои услуги? – рассмеялась Маша.
– Конечно! Да видела бы ты этого кота!
С ума сойти можно. Огромный, черный как смоль, только тапочки беленькие на передних лапках, маленькая манишка и тонкая белая полоска, которая ровно посередине делит лоб и нос. Обалдеть. Глазищи зеленые, шкурка блестящая…
– Пушистый?
– Нет. Я вскочила, подошла к мужику и предложила свои услуги. Ох, как он просиял!
А я попробовала взять кота на руки, и он пошел, не отпихнул меня, а сразу прижался и замурлыкал. Мужик поразился и рассыпался в благодарностях.
– Ну ты даешь! А дальше что?
– Ну, отвез он нас с котом ко мне, позвонил одному парню, который его всякой кошачьей продукцией снабжает, и умчался. А я влюбилась… Ты не представляешь, Машка, что это за кот! Во-первых, он ходит на унитаз. Первый раз я смотрю – вскочил, присел и так недовольно на меня глядит: ты что, мол, подсматриваешь? Я ушла, а он через какое-то время начал мяукать – спусти, мол. А ласковый! Вечером явился ко мне в постель, потоптался на мне, потом улегся рядом.
И меня тогда отпустило. Мне сразу стало легко, я подумала: а я все верно сделала. Если в родном городе я только подумала, что хочу кота, как он сразу образовался, это хороший, добрый знак. И еще я надеялась, что этот мужик оставит мне кота…
– Не оставил, как я понимаю?
– Нет, он сам его до смерти любит. И ревнует. Знаешь, он когда за ним приехал, Пафнутий ему навстречу не вышел. Дрых себе на кровати. Обиделся, наверное. А тот приревновал. Думаю, больше он его мне не привезет, как бы ни припекло его. Знаешь, это смешно, но я по нему тоскую.
– Жень, да заведи себе кота. Тоже мне проблема!
– Заведу, наверное, но пока не могу. Все с Пафнутием сравниваю.
– А что за имя такое идиотское – Пафнутий?
– А мне нравится.