Лето катилось яблоком…Небо хмурилось пеплом.Жара раскалённым паяльникомЛудила вспотевшее тело.Жара, по преданью, к грозе.Вот вдалеке заморгало,С шумом открылась дверь,И небо нутром заурчало,Будто огромный зверь.И гром покатился подводойСквозь сечу хлеставших лучей,И возчик в оранжевой тогеХлыстом подгонял лошадей.И сделалось всё зелёным,И дождь повалил стеной,И с яростью незнакомойТрещало над головой.Казалось, что ярость стихииНе просто природы разгул,А чьи-то расчёты сухиеИ раскалённость дул.И вся она – грудь под тельняшкой,Не знавшая страха в волнах,Играла
сверкающей шашкойИ свет выключала в домах.Гроза – оголённый провод –Не тронь, а не то убьёт!Всегда к размышлениям поводО том, что Отчизну ждёт.
2023
Обноски
Обноски прежних сочиненийОхотно поглотил чердак.На фоне новых потрясенийОни – ничтожнейший пустяк.Все эти зорьки, ночи томныеИ даже соловьиный свистТеперь глядятся как картонныеДетали оперных кулис.А жизнь ввела на авансценуТяжеловесную броню,Определив другую ценуПегасу, доброму коню.А он, дряхлеющее племя,Всё тот же жмых привык жевать,Забыв, что наступило время«Су-2» и дроны рифмовать.И я, поддавшись искушенью,Готова в строчки танк всадить.Но сотни тонн вооруженьяИх могут просто раздавить.Скажи, добрейший мой Пегас,Как увязать броню и чувства,Оставшись в тяжкий этот часПоэтом, преданным искусству?Как поэтичным языкомСоединить огонь и звёзды,Живых и мёртвых, переломНормального жизнеустройства?
Дровосек
Я дровосекС дубовой кожей рук.Мои ладони в ссадинах облезлыхОдно занятье знают:Стук да стук,Ещё один сучок ударом срезан.И падает полено вниз лицом,Солдатиком с игрушечным свинцом.Груба моя работа. Но полезна.И мне она, скажу вам, интересна.Трапецию печалей наколовБез этих самых романтичных слов,Что засоряют дебри сантиментов,Я отстранюсь от пошлой мишуры.На коже вновь распухнут волдыриПод птичьих крылышек аплодисменты.
Сброшен занавес
Свет погас. И занавес опущен.Зрители покинуть зал спешат.Отголоски обсуждений скучныхКак горох о зеркала стучат.Мир фанерный молотками свален.Жар дискуссий, отгорев, угас.Горький дым отыгранных развалинОседает на печали глаз.Нынче темы ищут в марафонеБитвы за скандал – любой ценой.Если платят, то без антимонийБалерина снимется нагой.В ход идут хвастливые ужимки,Чернота нарощенных бровейИль под кожей хитрые пластинки,Чтоб пленить тусовочных друзей.Вот и сцена подчинилась тожеСостязанью за большой фурор.Слов уже не слышно, но в прихожейБез штанов встречает вас актёр.Мелюзга, и та стремится к славе.Дай картину из музея утащуИли школьной докажу ораве,Что безвестным быть я не хочу.Я с карниза прыгну, чтоб засняли,Как лежу в крови на мостовой,Чтобы после в новостях сказали:«Очень жаль, такой был молодой».Все с ума рехнулись, очевидно.Эти «подвиги» не стоят свеч.Поступайте, люди, благородно.Берегите правильную речь.
Полёт
В чужую страну,Необузданной дрожьюОхвачена, с чувством виныЛечу в самолёте с сумкой дорожнойНавстречу дождям неизвестной длины.Там ждёт меня сын. Он волнуется тоже.И кажется мне, что со мною летятВсе беды и скорби Отчизны встревоженнойИ машут, прощаясь,И в спину свистят.И слышу я голос, измученный болью:«Вы все разбрелись по чужим сторонам,Надеясь, что там, за границей привольной,Вам выдадут чек, как почётным гостям».И я ощущаю в груди беспокойство,Держу наготове таблеток комплект.Два внука в Австралии – не из проворства,А просто чтоб выжил и спас интернет.И сын далеко. Я оставлена всемиВ пустыне квартиры свой век доживать,А слева плывут белокрылою теньюБесплотные ангелы, чтоб утешать.Им грустно, наверно, глядеть сквозь стеклоНа головы молча сидящих людей.«Куда вы летите, поднявши крыло?Совсем не похожи вы на лебедей».Но их не заметит ночной пассажир.Несёмся, летим сквозь бездушный эфир.
Пастернак
Только молча, беззвучно читать эти строки,Этот бронзовый почерк застывших чернил.Чтоб увидеть – душою, – как почвенно проченВоздушный корабль без гвоздей и белил.Только молча. Без пламенного бормотаньяВойти в этот звуков журчащий поток,Внимая волшебному их сочетанью,И знать, что твои ни к чему и не впрок.Угаснут другие – чуть громче, левее.Забудутся знанья и опыты лет.А эти – бессмертные, будут сильнееГореть, излучая космический свет.
Апрель
Апрель. Аполлинер. Пленэр.На землю льётся из невидимых цистернПрохлада с привкусом играющего пунша.А на пруду разгуливает утка,Разбрызгивая мокрых крыльев пух.Сверкает синью неба глубь,Потрескивает лужи хрупь,И лёд, слегка подтаяв, крыши рушит.И на душе восторг: задушен смог,И сырость черногрязная побита,И в небе распушилось солнце-стог.Сгребай лучи и складывай в корыто.Иди! А коль не хочешь – высунь взглядИз своего окна, игравшего кремнисто,Дыши! Ведь ты и в помещенье радАпрелю сногсшибательно лучистому –Как золото отличий и наградВоенных, бросивших ученья и парадИ строем возвращавшихся домой,Распространяя бережный покой.
6 апреля 2021
Про нас
Кичиться грех, но правда в том,Что в нас не увядает свежесть.Пока мы пишем третий том,Другие обрастают плешью.Мы не боимся одряхлетьНа воздухе бескрайней шири.И рёбра не теснит нам клетьРазмером эконом-квартиры.И нам смешна чужая спесьС надменным задираньем носа.У нас всегда в запасе естьТо, что не ведает износа.Пусть морщатся иные лбыВ попытке разгадать шараду:Так кто они – князья, рабыИль предки умерших варягов?Да, в наших жилах мчится кровь,Смешавшая восток и запад.Нам по колено топкий ров,Сооружённый по заказу.Мы держим курс на правоту,С душою, знавшей цену страсти.И нашу – с виду – простотуВам не постичь, как ни старайтесь.
2020
Родные
Аннушка тащит с плиты чугунок.Рядом – мужчина, хозяин исправный,Хлеб достаёт, отрезает кусок.Это мой дед, наречённый Иваном.Дети садятся за стол. ПриглушённоГолос отца раздаётся: «Таскать!»Трое мальчишек и девочка СоняТянутся к миске картошку поймать.Бабушка – прачка в семье совладельцаВолжских больших пароходов и барж.Дед – безлошадный крестьянин, умелец,Выгнанный с поля на фабрику – прясть.Вот мои корни, вобравшие вехиГорьких лишений и зол.Славные предки мои человеки!Низкий им, милым, поклон.
Явление снега
Для чего над землёйБелый-белыйНеприкаянный кружится снег,Прикасаясь губами несмелоК вихрю быстро несущихся лет.Для чего белизной санитарнойОн бинтует ухабы дорог,Припадая к ним неоднократно,Будто штопает рваный чулок.Этот снег так наивен, что страшноНаблюдать, как он гибнет в грязиПод резиной авто кровожадныхИ пронырливо-юрких такси.Избегая расправы дорожной,Облетает он целый районИ садится, вздохнув осторожно,На пушистый на детский помпон.Может быть, он пришёл как посыльныйЗаседавших в верхах ассамблей?Или помнит о мёрзнувших ссыльных,Не добившихся цепи своей?Он в расчётах своих не уверен.Будто парусник, сбившийся с волн,Всё стремится засыпать потери.На земле стало слишком теплоИ доходит, увы, до накала.С нами снег! С нами Бог!И ярмоНеиссякшей надежды на славу.
