Прошедшее повелительное
Шрифт:
Он уже успел поговорить о Фэллоу с полицейским врачом, но ответ был именно такой, как он и ожидал. Весьма уважаемая школа, сказал Уоткинс. Конечно, не Итон или Харроу. Во второй десятке, зато, возможно, лучшая во второй десятке. В тесных отношениях с министерством по делам колоний. Выпускает тех, кому предстоит управлять империей. Можно сказать, специализируется на этом. Выпускников Фэллоу можно встретить где угодно, в любой из колоний. На руководящих постах, разумеется. Бремя белого человека, пальма с пинией и прочая чушь.
Милейшая миссис Боджли и представить
Но Лизердейл мог. Стыдно! Очень, очень стыдно!
5
Небо уже начинало светлеть, когда труппа Тронга добралась наконец до храма. Они так и шли вереницей по росту. Процессию возглавляла монументальная фигура Тронга Импресарио, рядом с ним шествовала не менее живописная Амбрия. Последней плелась маленькая Элиэль Певица. Ветер все не стихал, швыряя по узкому ущелью улицы пригоршни снега.
Согнувшись под тяжестью мешка, Элиэль тащилась за Клипом и Олиммиар. Она терпеть не могла Наршвейл. Из всех стран, которые труппа обходила из года в год, эта была самая противная. В Наршвейле было холодно, и свинцовое небо, казалось, в любой момент готово разродиться снегопадом. В самом же Нарше на улицах постоянно воняло гарью. Нарсиане обогревали углем свои уродливые каменные дома с крышами из пластин черного сланца. От жителей города тоже воняло, наверное, потому, что они никогда не стирали свою одежду. Одежду из шерсти ламы не постираешь, она не просохнет до следующей зимы.
В особенности же она не любила храм и его богиню Оис, хотя таких вещей не произносят вслух. Возможно, и Амбрия чувствовала что-то похожее, поскольку всегда говорила Элиэль, чтобы та подождала снаружи. Если старая грымза считала, будто Элиэль не знает, что творится внутри, она глубоко заблуждалась. В деревеньках, где выступала труппа, всем иногда приходилось спать в одной комнате. Элиэль прекрасно знала, что бывает в темноте и под одеялом. Утиам и Гольфрен часто занимались этим, ведь они поженились меньше чем год назад. К’линпор Актер и Эльма тоже делали это, и Дольм Актер с Амой тоже, пусть и не так часто. Даже Тронг и Амбрия занимались этим иногда. Все притворялись, будто ничего не слышат, но стоило одной паре заняться этим, как она тут же распаляла остальных.
Все они были женаты и занимались этим, потому что им хотелось и, должно быть, нравилось заниматься этим. То, что происходило в храме Оис, – совсем другое дело. Тут были замешаны деньги, и хотя считалось, что это посвящается богине, никто из других известных Элиэль богов и богинь не требовал таких жертв. Ее часто интересовало, что думают по этому поводу сами жрицы. Она даже спросила Утиам как-то раз, не за этим ли их мужчины каждый год ходят в храм. Утиам возмутилась и ответила, что нет, разумеется. Тронг Импресарио никогда не позволит им этого, даже холостякам.
– Ты хочешь сказать, это нехорошо? – с самым невинным видом спросила Элиэль.
– Ну конечно, нет! – заявила Утиам: негоже обсуждать то, что угодно богам.
Идущие впереди Тронг и Амбрия свернули за угол. Они дождутся у дверей храма остальных, а потом Амбрия прикажет Элиэль остаться на улице. Право же, Элиэль не понимала, зачем ей тащиться всю дорогу туда и обратно с тяжелым мешком на спине. Она вовсе не собиралась ждать на улице, замерзая до смерти, – у нее были совсем другие планы!
Заметив, что Утиам с Дольмом продолжают разговаривать, не обращая на нее внимания, она юркнула в нишу и постаралась слиться со стеной.
Девочка задыхалась, и сердце ее колотилось часто-часто. Она еще не завтракала, но все же ощущала в желудке неприятную тяжесть. Ежегодная поездка на мамонтах через перевал Рилипасс всегда так действовала на нее. Перевал считался самым опасным: огромные глыбы льда и снега ежесекундно готовы были сорваться вниз. Порой даже осторожный мамонт мог поскользнуться и упасть в бездонную пропасть. В общем, те еще ощущения.
Все совершали приношение Оис, перед тем как отправиться через Рилипасс. Все, кроме нее, но, похоже, одна-единственная двенадцатилетняя девчонка не слишком-то интересовала богиню. Могущественная Оис понимала: сбрось она лавину на Элиэль – придется хоронить всех, кто едет с ней в одном паланкине. Элиэль решила сбежать и помолиться Тиону. Она знала одну совсем особую молитву.
Она рискнула заглянуть за угол, но Дольм с Утиам все топтались на улице. «Придется подождать. Хорошо еще, что мое убежище не на самом ветру», – подумала Элиэль и попыталась отогреть кончик носа, дыша на него.
Некоторые большие города имеют по нескольку храмов, но даже в дырах вроде Нарша найдется по крайней мере по часовне на каждого бога Пентатеона или хотя бы на одну из его аватар. Оис, стражница перевалов, была аватарой Эльтианы – Владычицы. В Нарше имелась часовня Кирб’ла, Шутника, а Шутник, как известно, – аватара Тиона, Юноши.
Странное дело, но угрюмые нарсиане из всех аватар Тиона выбрали именно эту. Странно, потому что у нарсиан с юмором обстояло хуже всего – а Элиэль было с кем сравнивать. Их труппа каждый год обходила семь вейлов. В последний раз они провели в Нарше две недели. Труппа три раза исполнила комедию и четыре – трагедию, а сборов не хватило даже на пропитание. Так, во всяком случае, сказала Амбрия. Мельники да пастухи, бурчала она, нет в мире больших скупердяев. У них, поди, и чувства юмора нет. Почему же они так превозносят Шутника?
Пиол Поэт сказал, что юмор – высшая форма искусства, ибо дарит людям радость и веселье. Должно быть, говоря это, он сам шутил.
Еще один взгляд из-за угла – путь свободен. Элиэль выскользнула из ниши и поспешила обратно той же дорогой, что пришла, стуча башмаками: клип-клоп, клип-клоп. С рассветом на улице показались первые горожане, все в вонючих шерстяных и меховых одеждах. Жалкие троглодиты! Тронг Импресарио бесподобно играл Трастоса, особенно в той сцене, где он умирает, но они сидели с каменными лицами. Надо же, ни хлопка!