Прошедшее повелительное
Шрифт:
– С вашего позволения, ваше полное имя, сэр?
– Дэвид Джонс. Преподаватель французского.
Сколько сотен мальчиков научились говорить по-французски с этим произношением?
– Вы здесь уже… сколько лет?
– Десять… нет, одиннадцать. А до этого…
– Спасибо, это не обязательно, сэр. Мне просто хотелось знать, насколько хорошо вы знакомы с интересующими меня мальчиками.
Пенсне вновь блеснуло, и взгляд Джонса стал непроницаемым.
– Инспектор, я не уверен, что могу обсуждать кого-то из наших учеников без соответствующего разрешения администрации или по крайней мере не посоветовавшись с адвокатом.
Ну что ж, забавно!
– Ключи от шкафа с личными делами – у кого они?
– У ректора, разумеется. У доктора Гиббса.
– А запасной комплект? У вас имеется запасной комплект?
– Право, не знаю. Если и есть, мне неизвестно, где он.
– Мистер Джонс, дело не может ждать до четверга. Как мне связаться с ректором?
Джонс улыбнулся, сверкнув золотым зубом:
– Не думаю, что вам это удастся, инспектор. Он собирался на Крит – на раскопки. С ним четверо мальчиков из старшего класса, и еще двое догоняют их – во всяком случае, они собирались туда. Полагаю, доктор Гиббс и его спутники сейчас в Греции. И со сложившейся на континенте ситуацией, боюсь, их возвращение может занять больше времени, чем планировалось.
Лизердейл с минуту задумчиво смотрел на него.
– Скажите, согласно правилам, члены совета попечителей могут дать такое разрешение?
Джонс задумался.
– Полагаю, что могут, однако совет обыкновенно…
– Собственно, сэр, мы с вами работаем на одного человека. Генерал Боджли не только председатель вашего совета, но и мой старший констебль. Возможно, мне стоило привезти с собой записку от него, но мне показалось, что вы поможете и так.
– Помочь? Уверяю вас…
– Если быть точным, это его машина с шофером ждет меня на улице. Возможно, если мы дозвонимся к нему по телефону…
Сторожевой пес, виляя хвостом, ластился к ноге.
– Инспектор… э-э… Лизердейл, поверьте, я делаю все, что в моих силах! Я не знаю, где хранятся ключи. Я не знаю точно, где сейчас наш ректор. Я могу показать вам телеграмму от него, но она отправлена с какого-то полустанка в Австрии, так что, боюсь, она вам не поможет. Наш казначей отдыхает в Швейцарии. Если только у генерала Боджли нет запасного комплекта ключей – в чем я очень сомневаюсь, – я даже представить себе не могу, у кого они вообще могут быть. – Джонс в сильном волнении вцепился левой рукой в бороду.
– Разве у доктора Гиббса нет секретаря?
– Катается на лодке в Блэкпуле, кажется. Сейчас же август, инспектор, самый разгар каникул! Вся Англия отдыхает. Впрочем, если кто-то из Фэллоу попал в беду, я, разумеется, готов оказать следствию любую посильную помощь.
Вот так-то оно лучше. Лизердейл кивнул.
– Мне нужна информация о двоих ваших учениках, вот и все.
– Как их зовут?
– Один – Эдвард Джордж Экзетер.
Джонс застыл.
– Экзетер? О Боже! Надеюсь, вы не хотите сказать, что они попали в эту историю на Балканах?
– Насколько мне известно, сэр, к Балканам это не имеет ни малейшего отношения.
– Но ведь именно Экзетер и Смедли направлялись вдогонку доктору Гиббсу. Те двое, о которых я говорил.
– Им пришлось прервать поездку. Они вернулись домой из Парижа.
– Ну что ж, уже легче. Право же, легче! Я так беспокоился о них, и я… – Улыбка Джонса исчезла так же быстро, как появилась. – Вы хотите сказать, произошел несчастный случай?
– Нет, сэр.
На этот раз шок, поразивший Джонса, был действительно неподдельным.
– Экзетер попал в беду?
– Что вы можете сказать мне о нем, сэр?
Учитель глубоко вздохнул:
– Экзетер был одним из лучших выпускников этого года! Прекрасный во всех отношениях молодой человек! Он жил здесь, в Тюдор-Хауз! Я был его наставником, инспектор, так что хорошо его знаю. Экзетер, пожалуй, последний, кого я мог бы заподозрить в нарушении закона! Ведь дело в этом, правда? Вы имеете в виду, что им интересуется британская полиция?
– Боюсь, дело обстоит именно так.
В замешательстве Джонс вытащил из кармана льняной носовой платок и промокнул вспотевший лоб. Его расстройство и удивление казались искренними.
– Я хотел сказать, я надеюсь, с ним не случилось никакого несчастья?
– Пожалуй, преждевременно делать заключения, сэр. Против него пока не выдвинуто обвинений, но на сегодняшний день ситуация выглядит достаточно мрачно.
– Господи, спаси и помилуй! – Джонс откинулся на спинку кресла. – Экзетер? Я выдвинул его на аттестат с отличием, инспектор, и он полностью оправдал мои надежды. Я не мог бы дать высшей оценки никому – ни одному из моих мальчиков. Вы не просили… я хочу сказать, я вел записи о своих мальчиках из Тюдора. Я с радостью предоставлю их вам. – Он снова сделал попытку встать, хотя на сей раз значительно более энергично.
– Позже, сэр, я буду рад ознакомиться с ними. А пока я хотел бы услышать, что вам известно о нем. Характер, происхождение. В особенности – семья.
Джонс снова погрузился в кресло, вытирая лицо платком. Он помолчал, собираясь с мыслями, потом заговорил, не поднимая глаз:
– Лидерство, инспектор. Наш основной продукт – лидерство. Они попадают к нам совсем детьми. А выходят от нас молодыми людьми. Довольно невинными молодыми людьми, если мерить мировыми мерками. Но зато из того сплава, что позволит им служить империи. Часто паренек, окончив эту школу, через три или четыре года получает под свое начало территорию примерно в половину Англии: администратор, судья, солдат, инженер, сборщик налогов, блюститель порядка – все в одном лице. И не ради власти, не ради денег, но единственно из чувства долга!
Лизердейл ждал.
Джонс блеснул стеклами пенсне.
– Латынь, греческий и прочие науки сами по себе ничего не значат. В этом мире важно не то, что вы знаете, но то, что вы собой представляете! Esse non sapere [3] – вот школьный девиз. Мы учим их чести, достоинству и искусству актера. Вот что они выносят отсюда. Не все, конечно, далеко не все. Но лучшие действительно овладевают этим в полной мере. Экзетера я причислил бы к лучшим. – Он упрямо посмотрел на полицейского.
3
не в мудрости суть (лат.)