Прошло семь лет…
Шрифт:
Ужас перед смертоносным стальным лезвием отпустил Себастьяна, его охватило что-то вроде эйфории. С несвойственной ему бесшабашностью он ринулся к маори, намереваясь вступить в рукопашную, но наступил в лужу крови, поскользнулся и оказался на полу. Мгновенно вскочил и занес руку, собираясь стереть маори в порошок. Но не успел и получил кулаком в переносицу. Мощный, как молот, удар опрокинул его, перебросив за стойку. Себастьян влетел спиной в полку с бутылками и повалил ее. Вместе с бутылками вниз полетело и большое зеркало. Все это рухнуло, разлетелось вдребезги и
Преисполнившись чувства превосходства, великан решил как можно скорее покончить с Никки, схватил ее за шиворот и шваркнул головой о бильярдный стол. Волосы Никки оказались в луже жирной крови. Она вскрикнула от ужаса, оказавшись в нескольких сантиметрах от трупа Дрейка.
Маори принялся отвешивать удары.
Один, второй, третий…
В голове у Никки мутилось, она теряла сознание. Совершив над собой усилие, схватила что попалось под руку.
Обломок кия.
Собрав последние силы, Никки ткнула кий прямо в лицо маори. Щербатый острый обломок скользнул по лбу, рассек бровь и с отвратительным звуком погрузился в глаз.
Нестерпимая боль заставила циклопа взреветь, и он выпустил свою добычу. Зажав пустую глазницу рукой, он орал и крутился вокруг себя.
Последним, кого увидел маори, был Себастьян с осколком зеркала в руке.
Сверкающий как клинок и острый как бритва осколок зеркала перерезал ему сонную артерию.
17
– Никки! Уходим как можно скорее!
Душным смрадом невозможно дышать.
Маори лежал у стойки, кровь толчками вытекала из сонной артерии, лужа крови росла. Сумрачный темный бар окончательно превратился в бойню. В логово сумасшедшего маньяка, который запасся двумя здоровенными тушами, собираясь заняться их разделкой.
На улице шел дождь, заливая потоками окна. Выл ветер. Но не настолько громко, чтобы заглушить вой сирены «Скорой помощи», которая мчалась по улице.
– Вставай, – торопил Себастьян Никки. – Приехала «Скорая», и через пять минут прибудут копы! – Он помог Никки подняться на ноги и повел, поддерживая за талию. – В баре должен быть черный ход.
Они нашли его и вышли в небольшой двор, а потом в переулок. Они выбрались из ада, и чистый воздух с проливным дождем ощутили как благословение. После всего, что перенесли, они наслаждались струями воды, им хотелось, чтобы они текли бесконечно, вымывая из всех пор запах крови.
Себастьян усадил Никки в «Ягуар», включил зажигание и резко взял с места, в то время как синие вспышки мигалок полосовали мрачную серость Бушвик-стрит.
Они мчались довольно долго, пока наконец не поняли, что находятся вне опасности. Себастьян остановился возле строительной площадки на пустынной улице Бедфорд-Стивезан.
Выключил мотор. Пелена дождя плотно обняла машину.
– Блин! Какой черт тебя к ним понес?! – набросилась на Себастьяна Никки, у которой не выдержали нервы. – Мы же договорились, что встречаемся у копов!
– Пожалуйста, успокойся. Я решил, что один смогу все уладить. Но ошибся. А ты? Ты-то как туда попала?
– Хотела узнать, что это за место, прежде чем беседовать с представителями отдела похищения детей. И подоспела как нельзя вовремя, так ведь?
Никки била дрожь, она никак не могла успокоиться.
– А эти два парня, кто они такие?
– С усами Дрейк Декер. А кто монстр с татуировкой, не знаю.
Никки опустила солнцезащитный щиток и посмотрелась в зеркало. Опухшее лицо, спутанные волосы слиплись от крови, одежда разорвана.
– Как мог Джереми попасть в этот ад? – спросила она сдавленным голосом.
Она крепко зажмурилась, пытаясь справиться со слезами, но выдержка оставила ее, горе захлестнуло, и она безудержно разрыдалась. Себастьян положил руку бывшей жене на плечо, желая ее утешить, но она ее сбросила.
Он вздохнул и принялся массировать себе веки. Голова налилась тяжестью. Похоже, вот-вот начнется жестокая мигрень. Рубашка промокла насквозь, и теперь он дрожал от холода. Ему не верилось, что он только что убил человека, перерезав ему горло. Как вышло, что он так быстро позволил обстоятельствам себя смять?
Утром он проснулся в своем удобном уютном доме. Солнце ободряюще светило в окно. А вечером у него на руках кровь, он на волосок от тюрьмы и ничего не знает о своем сыне.
Боль давила на череп, вызывала тошноту, но Себастьян во что бы то ни стало хотел привести свои мысли в порядок. Мозг тасовал картинки одну за другой: встреча с Никки, найденные пакетики с кокаином, изуродованный труп Декера, зверская жестокость маори, осколок зеркала, который он вонзил татуированному великану в горло…
Прогремел гром, ливень усилился. Тонущую в потоках дождя машину сотрясал ветер, она казалась кораблем, попавшим в бурю. Себастьян протер рукавом запотевшее стекло. В трех метрах ничего не было видно.
– Мы не имеем права скрывать от полиции все, что знаем, – сказал он, обернувшись к бывшей жене.
Никки, не соглашаясь, покачала головой.
– Мы только что кого-то убили. Точка невозврата пройдена. Речи не может быть о том, чтобы говорить о чем-то с полицией.
– Никки! Опасность, которая нависла над Джереми, куда хуже, чем то, чего можем опасаться мы.
Она отвела пряди, закрывавшие ей лицо.
– Копы нам не помогут, Себастьян, не строй иллюзий. Когда они окажутся с двумя трупами на руках, им понадобится виноватый.
– Это была законная самозащита.
– Поверь, доказать это будет нелегко. А журналисты так просто с ума сойдут от радости, втаптывая в грязь уважаемого человека.
Последний довод был серьезным. В глубине души Себастьян понимал, что бывшая жена права. Все, что произошло в баре, нельзя назвать обычным сведением счетов между дилерами. Там было не просто убийство, а живодерня. И хотя они с Никки не знали, каким образом Джереми причастен к этой грязной трясине, они знали другое: речь идет о чем-то крайне опасном. И теперь они боялись не только ареста и тюрьмы, которые грозят их сыну. Они боялись, что ему грозит смерть.