Прошлое и пережитое
Шрифт:
1.2. Из воспоминаний
Дети просят меня написать о нашей семье, ее быте, событиях и условиях жизни. Мой отец родился в довольно зажиточной семье – купца первой гильдии Андрея Дмитриевича Иванова. У него был лучший в городе магазин кондитерских, гастрономических и других мучных и, как тогда именовали, «колониальных» товаров.
Ил. 1.8. Андрей Дмитриевич Иванов. Фотография начала XX века. Из архива семьи Ивановых
Ил. 1.9.
Ассортимент товаров до столичного уровня был поднят после того, как в городе была расквартирована артиллерийская воинская часть и появились даже среди офицеров генералы, а также после открытия восьмиклассной гимназии и появления довольно большой и высококвалифицированной группы учителей. Однако расчёты деда на торговлю товарами, «колониальными» фруктами, закусочной гастрономией, дорогими винами не оправдались.
Надо сказать также, что дед вёл широкий образ жизни. Он щегольски одевался, курил сигары, держал выезд, участвовал во всяких благотворительных лотереях, принимая расходы на личный счёт, поддерживая материально общественные и т. п. расходы.
Ил. 1.10. Евфалия Яковлевна Иванова (в девичестве Пелёвина). Бабушка автора. Из архива Е. В. Вичутинской
Ил. 1.11. ГМЗРК. Отец Е. Я. Ивановой Я. А. Пелёвин, портрет подарен музею Д. А. Ивановым
Любил угостить, но сам алкоголь не употреблял. Когда дед в 1913 году глубокой осенью скончался, оказалось, что он был на грани банкротства. Бабушка передала торговлю сыну, Сергею Андреевичу, дом продала [4], расплатилась с долгами и уехала доживать в Петровск (24 км от Ростова) к старшей замужней дочери Анне Андреевне Беззубовой. Скончалась она в 1920 году зимой и похоронена рядом с дедом на кладбище Яковлевского монастыря. Могилы были утрачены, когда кладбище превратилось в огороды. Но ещё в предпоследний, в 1948 году, раз я был на могиле, на которой сохранился гранитный памятник. После памятник был украден, и, естественно, могил сейчас не найдёшь. А рядом с могилами дедушки и бабушки в 1922 году был похоронен мой отец Николай Андреевич и старший брат Сергей Николаевич, безвременно умерший от дизентерии в августе 1925 года. До 1906 года семья моего отца жила в родительском доме. Но затем отец был отделён. Недолго они снимали квартиру в доме Бутыриных на Ярославской улице (ныне Пролетарская). Я почти не помню этого периода. Вскоре, видимо, в 1907 году, отец снял квартиру на Московской (ныне Ленинской) улице. Это одноэтажный дом с мезонином примерно постройки 1880-х годов.
Было пять комнат, большая кухня, коридор, который делил дом на две половины. В его конце был тёмный чулан. У правой стороны дома – большая деревянная терраса, на ней летом пили чай, а дети в дождливые дни играли. Она же служила парадным входом в квартиру. Чёрный вход – каждодневный – был со двора через коридорчик, из которого был вход на кухню, на лестницу в мезонин, кладовку, а самая крайняя дверь в выгребную уборную. Большая детская, угловая, она выходила во двор; противоположная ей угловая комната, тоже большая, была столовой, другие комнаты занимали родители и старшие дети.
При доме был большой фруктовый сад, отделенный от общего двора высоким забором; вход в него нам был запрещен. Нам был предоставлен небольшой палисадник сбоку дома. В нём росли тополя, которые были клейкими и после дождя восхитительно пахли. Между фруктовым садом и домом находился хозяйственный двор, обстроенный деревянными дровяным сараем, амбаром и сараем для хозвещей, из которых запомнился каток для глаженья белья – это замечательное изобретение сейчас, конечно, вышло из нашего быта. Кроме того, был ледник, который каждую весну забивали льдом, вырубленным на озере. Последним сооружением близ выгребной ямы уборной был помойный довольно большой сруб, закрытый дощатой крышей.
В начале 1914 года родители сменили квартиру. Новая была на Ярославской [5] улице в только что построенном новом двухэтажном доме. Весь низ занимали мы. Топографическая ситуация была
Домик деревянный, в три окна, но длинный внутри двора. По фасаду было две комнаты: столовая и спальня родителей. В этом же срубе была небольшая прихожая, в которую входили через небольшую террасу с чуланом, а из прихожей входили в столовую и маленькую комнату, где были две кровати для старших братьев, письменный стол и шкафчик. Второй сруб, примыкающий к этому срубу, вмещал большую комнату, в которой разместились все девочки, и коридор в кухню. Коридор большой; в нем размещался большой гардероб, сундук, на котором я любил спать в летнее время, и умывальник с мраморной доской, зеркалом, краном и фарфоровой раковиной, через которую вода стекала в ведро, скрытое в тумбочке. Из коридора была топка голландской печи с лежанкой – любимым местом всех ребят в зимнее время. На ней же размещали горшочки с луковицами, когда наступало время выгонки гиацинтов и тюльпанов.
Ил. 1.12. Семья А. Д. Иванова. Фотография 1898 г., копия из архива семьи Ивановых. Первый ряд (слева направо): Михаил, Мария Александровна (жена Дмитрия), Андрей Дмитриевич (отец, глава семейства), Евфалия, Евфалия Яковлевна (мать), Анна, Константин, Ольга; второй ряд: Яков, Андрей, Сергей, Дмитрий, Николай, Никита, Мария
Ничто, казалось, не предвещало серьёзных изменений в материальном положении нашей семьи. Однако смерть деда, собственная несостоятельность и фактическое отсутствие наследства заставили отца принять решение уехать на заработки в Москву. Выяснилось, что наша семья оказалась в крайне тяжёлом материальном положении. Ей выделили небольшую лавочку, оформили на имя хороших знакомых. Отец присылал какие-то деньги, но мы еле-еле сводили концы с концами. Мне часто приходилось сидеть продавцом в этой лавочке. Но торговля шла очень нешибко, и бывали дни, что не продавалось ни одного предмета.
Из событий первого периода жизни в доме дедушки и на квартире осталось очень немного сведений и воспоминаний.
Семья дедушки состояла из 12 детей. В Ростове жили только старшие. Дмитрий торговал писчебумажными товарами и книгами. Сергей был в деле и торговал в дедушкином магазине. Мой отец Николай торговал в большом посудном, мебельном и игрушечном магазине под вывеской «Торговый дом Андрей Иванов и Николай Хомяков». С этими семьями мы были близки и часто встречались. Другие дети – дочери: Анна была замужем за торговцем в Петровске; Мария – за торговцем и огородником Лисицыным в Москве; третья, Ольга, замужем за мировым судьёй в Ярославле; четвёртая, Евфалия, – за деятелем по народному образованию в Москве. С этими семьями мы встречались реже, но всё же родственные отношения поддерживались. В Ярославле я часто гостил у тёти Оли, её старший сын был мне ровесником. После революции у этой семьи сложилась трудная жизнь. Глава семьи был лишён службы. Семья переехала к сестре Анне в Петровск. Валерий Александрович заболел какой-то болезнью нервов и превратился в полного инвалида. Сын уехал на юг и пропал без вести. Дочери выучились на учительниц и работали в сельской школе. У остальных сестёр жизнь сложилась более благополучно. Я с ними встречался в Москве, когда был студентом. Братья отца работали: Никита, Яков, Андрей – бухгалтерами, кто в Курске, кто в Тамбове, и мы с ними связь потеряли. Только с Никитой встретился перед войной у сестры Насти в Москве, которую он знал и помнил с девочек. Жил он тогда в Загорске, работая бухгалтером в какой-то конторе. Михаил [6, с.50] был социал-демократом, приезжал в Ростов нелегально, он очень уважал мою мать. После революции работал в Киеве, а затем в Москве – кооператором и скончался бездетным в 1934 году. Самый младший, Константин, кончил Московский Университет, преподавал в институте Ростова-на-Дону, приезжал в Москву и обязательно заходил нас навестить. Единственный его сын погиб во время войны, а сам он во время оккупации Ростова эвакуировался на Кавказ и там скончался в 1955 году.