Прошлое в настоящем
Шрифт:
Но здесь хочется сказать и несколько слов о схожести такого языческого миропонимания с европейским взглядом.
На пути, который предлагает дон Хуан, есть что-то вроде двух степеней посвящения: одна из них – степень охотника, другая – воина. Воин, как и охотник, должен накапливать духовные силы для борьбы. Какой борьбы? Зачем нужна эта борьба? Ответ на эти вопросы каждый находит сам. Общего решения нет и не должно быть: «Сражайся в своей битве» (с. 58).
Все это как-то соотносится с традициями европейских духовно-рыцарских орденов.
Дальше, как у гностиков, говорится о роли знания на пути духовного развития.
Одухотворенность всего существующего в природе как-то перекликается и с космогонией духовного мира гностиков, и со сложной, детально изученной демонологией Сведенборга, которая, кстати, хорошо подтверждается также современной клинической психиатрией [Dusen, 1975]; различной оказывается только терминология, в которой описывается и интерпретируется наблюдаемое.
С некоторыми
Очень большое значение дон Хуан придает смерти. Она, в его понимании, стоит всегда рядом с человеком, слева от него. Все, что человек делает, он делает перед лицом своей смерти. Это, если хотите, опять какая-то составляющая континуального мировосприятия – жизнь и смерть только кажутся отделенными друг от друга. Ниже мы расскажем, как эта тема освещается в дзен-буддизме. А здесь напомним о той большой роли, которая придается изображению смерти (часто в виде скелета) в христианских храмах. Смерть как бы все время должна присутствовать в сознании верующего. Не является ли это чем-то общим в обоих миропониманиях?
Повторим еще раз, что дон Хуан говорит о концентрации внимания и о необходимости нарушения жесткого (мы бы сказали – логически структурированного) сознания. Это все напоминает состояние сознания, которое достигается в гипнозе. Один из друзей дона Хуана оказывается отличным гипнотизером – сцена с видимым исчезновением машины антрополога описана в книге очень убедительно. И опять-таки есть некие смутные сведения о том, что жрецы в египетских храмах также пользовались гипнозом.
И, наконец, последнее – дружелюбно-любовное отношение к природе как-то перекликается с проповедями и поведением Франциска Ассизского (стоящего, впрочем, в стороне от основного направления католицизма), и с представлениями манихейской ереси о том, что Свет повсюду смешан с материей – отсюда и концепция «возможного Иисуса», присутствующего везде и больше всего в растениях – пассивных формах жизни (подробнее об этом см. в VI главе этой работы).
Мы, конечно, отдаем себе отчет в том, что все эти сопоставления совсем слабо документированы, и все же вполне уместен вопрос – как может быть объяснена такая общность миропонимания? Можно ли говорить о том, что рассматриваемая здесь древняя мексиканская субкультура и предхристианские представления (подготовившие само появление христианства и частично сохранившиеся в нем) имеют какой-то общий первоисточник – что-то вроде легендарной Атлантиды? Или, может, надо просто обратить внимание на то, что общность понятного и достигнутого есть свидетельство хорошей воспроизводимости эксперимента, направленного на изучение глубинной природы человека? Общность мистического опыта отмечают и другие.
Вот высказывание Н. Бердяева [1949]:
С известного момента я начал много читать книг по мистике, и меня поражало сходство мистик всех времен и всех религиозных вероисповеданий. Это сходство обнаруживается на известной духовной глубине. Различия же обнаруживаются в душевно-телесных оболочках (с. 194).
И, наконец, последнее. Как отнесся антрополог Кастанеда ко всему, ему открытому? Вот заключительные строки его книги:
Если чувствуешь, что время еще не пришло, не приезжай… – Ничего не достигнешь принуждением. Если хочешь уцелеть, надо быть кристально чистым и абсолютно уверенным в себе…
Дон Хуан пошел, не оглядываясь, а дон Хинаро [другой колдун] повернулся пару раз и, подмигнув мне, движением головы подтолкнул меня вперед.
Я смотрел им вслед до тех пор, пока они не скрылись, а затем пошел к своему автомобилю и уехал прочь. Я знал, что мое время еще не пришло (с. 268).
11. Телепатия как феномен континуального сознания
В западной литературе было сказано много не имеющих большого смысла слов о телепатии. А вот в тибетском оккультизме это, по-видимому, совершенно четкое явление, основанное на большой предварительной тренировке. Ниже мы приводим подробное описание этой тренировки, заимствованное из книги Александры Давид-Неэль [David-Neel, 1964], французской исследовательницы, весьма позитивистски настроенной, но прожившей в Тибете около 14 дет и прошедшей там серьезный курс обучения магии (цит. здесь по переводу [Давид-Неэль, 1991]):
Основы обучения для изучающих телепатию сжато можно обрисовать следующим образом:
Прежде всего, необходимо выполнять все упражнения, вызывающие состояние транса при концентрировании мысли на одном объекте до тех пор, пока субъект не сольется с объектом.
Нужно в равной степени тренироваться в выполнении дополнительных упражнений, а именно: «опустошать» сознание от всякой умственной деятельности, создавая в нем
Затем следует распознавание и анализ разнородных влияний, вызывающих внезапные и, по-видимому, необъяснимые психические и физические ощущения, особые состояния сознания: радость, печаль, страх и, кроме того, неожиданные воспоминания о лицах, предметах, событиях, как будто не имеющих никакой связи с ходом мыслей или действиями человека, в памяти которого они всплывают.
После того как ученик тренируется подобным образом в течение нескольких лет, он допускается к совместным медитациям с учителем. Оба запираются в тихой, скудно освещенной комнате и концентрируют свои мысли на одном и том же предмете. В конце упражнения ученик сообщает учителю все фазы своей медитации, различные идеи, возникшие в ее процессе, субъективные представления. Эти данные сопоставляются с моментами медитации учителя: сходство и расхождения отмечаются.
На следующем этапе ученик, ничего не зная о предмете медитации учителя, старается воспрепятствовать возникновению в своем сознании мыслей, создать в нем вакуум и наблюдать неожиданно появляющиеся мысли, чувства, представления, как будто чуждые его собственным интересам и представлениям. Возникшие у ученика во время упражнения мысли и образы снова подвергаются анализу ламы, сравнивающего их с тем, что он мысленно внушал ученику во время сеанса.
Теперь учитель будет давать ученику уже конкретные задания. Последний должен в это время сосредоточиться, находясь на небольшом расстоянии от наставника. Если приказы восприняты, это будет видно из ответов или действий послушника. Тренировка продолжается, причем дистанция между учителем и учеником постепенно увеличивается. Они теперь находятся не в одном помещении, но занимают разные комнаты в том же здании, или же ученик возвращается в собственную хижину или пещеру, а через некоторое время удаляется от жилища ламы на расстояние уже в несколько километров.
На Тибете вообще никто и не сомневается в способности ученых мистиков читать чужие мысли, когда им заблагорассудится. Поскольку учитель обладает таким умением, его ученик, естественно, может тренироваться в передаче ему телепатических сигналов: учитель узнает об этом намерении прежде, чем он успеет собраться с духом, чтобы начать опыт. По этой причине его ученики начинают с упражнений по обмену между собой телепатическими сигналами на расстоянии.
Двое или несколько послушников объединяются для проведения этого упражнения под руководством своего ламы. Их тренировка почти совпадает с приведенным выше описанием. Старшие ученики проверяют свои успехи, посылая кому-нибудь из других учеников без предупреждения телепатические сообщения сверх предусмотренных планом упражнений и в такой момент, когда адресат занят чем-нибудь и, по всей вероятности, совсем не думает ни о каких телепатических сигналах.
Другие посредством телепатической связи стараются внушить мысли или действия тому, с кем они раньше никогда не тренировались вместе. Некоторые пытаются внушать действия животным.
На подобные занятия и на различные другие упражнения, направленные на достижение той же цели, уходят годы. Невозможно определить, сколько учеников из числа всех, проходящих эту суровую тренировку, добивается реальных результатов. Было бы заблуждением приравнивать групповые занятия оккультизмом к школам с большим контингентом учащихся типа колледжей в крупных монастырях. Между ними нет ни малейшего сходства (с. 165—166).
А вот ее же описание виденного ею случая телепатии:
Около полудня мы увидели недалеко от дороги почтенного вида ламу, сидевшего на ковре от седла и кончавшего трапезу… Я догадалась, что ламе дали простоквашу на видневшейся неподалеку от дороги ферме, и прошептала на ухо Ионгдену:
– Когда лама уедет, мы пойдем и попросим на ферме простокваши.
Я говорила очень тихо, но старик, по-видимому, расслышал. Он устремил на нас испытующий взгляд и долго меня рассматривал, повторяя вполголоса: «нииндже»… Лама продолжал сидеть неподвижно, устремив взгляд на идущего к нам трапа. Вдруг последний остановился, на мгновение замер на месте в сосредоточенной позе, потом подвел лошадь к скале и, привязав ее там, сошел с дороги и направился к ферме. Вскоре я увидела, что юноша возвращается, неся в руках какой-то предмет. Когда он подошел ближе, этот предмет оказался деревянной миской, полной простокваши. Трапа не поставил ее перед учителем, но продолжал держать в руке, вопрошая ламу взглядом – это то, чего вы хотели? Что мне теперь делать с этой миской? На эти безмолвные вопросы лама ответил кивком головы, приказывая ученику отдать простоквашу мне… (с. 169).
Для нас важна в этом описании прежде всего процедура обучения. Это опять, как видит читатель, не что иное, как особым образом ориентированная медитация. Опять происходит отключение обыденного сознания и переход в континуальные потоки, к которым может быть подключен и другой участник. Наверное, многие из очень интересных фактов, относящихся к оккультно-магической культуре Тибета, столь подробно и ярко описанных в книге Давид-Неэль, можно было бы легко истолковать, исходя из концепции континуального сознания. Но, строго говоря, хорошо это мог бы сделать только тот, кто сам проник в сознание этой культуры, пройдя соответствующую тренировку и посвящение.